Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Связь Национального реферата с экспозитурой № 2 реферата «Восток» осуществлял офицер В. Чарноцкий. Однако при создании «Прометея» в 1926 г. белорусским националистам (в отличие от украинских) в нем все же достойного места не нашлось. Почему? Очевидно, в известной мере ответом на этот вопрос может послужить рапорт начальника белорусского подреферата капитана Сухенек-Стахетского от 20 мая 1925 г. о полонофильских проявлениях в так называемом Белорусском национальном комитете:

«Среди белорусов, — говорится в этом любопытном документе, — на протяжении нескольких лет действует группа людей, которая в зависимости от политической ситуации в крае создала так называемый Центральный белорусский комитет. Эта группа состоит исключительно из шантажистов, которые зарабатывают себе на жизнь, информируя „органы власти“ о белорусских делах. Наиважнейшую роль в этой группе играют: Цявловский, В. Федоров, Я. Шурпа, Миткевич, Зямкевич. На финансовой почве между вышеназванными часто возникали стычки, в ходе которых одни обвиняли других в антигосударственной деятельности против Польши либо даже в сотрудничестве с советской миссией в Варшаве. Некоторые лица из данной группы состояли на службе у 2-го отдела Генерального штаба или у Министерства внутренних дел… Так как, возглавляя белорусский департамент, я убедился, что большинство из них не дают важной информации или же одновременно ту же самую информацию „продают“ Министерству внутренних дел, как и от имени того же министерства проводят некую белорусскую политику (Цявловский и Зямкевич), я прекратил с ними всякие контакты. В полученных мною от них материалах я обнаружил много неточностей и полную путаницу» [786].

Столь явное недоверие польских властей к политически лояльным белорусам, безусловно, не позволило им успешно разыграть в своей «прометейской» игре и «белорусскую карту». Более того, история сохранила примеры, когда собственный национал-шовинистический гонор, с одной стороны, и паническая боязнь советского (коммунистического) влияния на «польские нацменьшинства» [787]— с другой, настолько застили глаза польским «двуйчикам», что даже среди своих безусловных сторонников — белорусских полонофилов — они видели скрытых агентов Москвы. Своеобразной вершиной этой подозрительности стал состоявшийся в 1928 г. судебный процесс над одним из самых откровенных прислужников пилсудчины — Арсением Павлюкеничем, который был осужден как… агент ГПУ [788].

К другому «нацменьшинству», с которым активно работала «двуйка» (вне «Прометея»), относились евреи. Однако Варшаву интересовали прежде всего евреи-сионисты (Исаак Гринбаум и др.). Известно, что Пилсудский довольно быстро нашел с ними общий язык. Назначенное им польское правительство установило (после 1926 г.) контакт с сионистскими организациями, в первую очередь с сионистами-ревизионистами — партией общих сионистов во главе с Вл. Жаботинским [789], молодежной боевой организацией «Бейтар», а также «Мизрахи» и «Агуддат Исраэль» [790]; облегчило эмиграцию из Польши в Эрец-Исраэль, в том числе лицам, не имевшим въездных сертификатов, проводило военное обучение бойцов «Иргун цваи леумми» (сокр. «Иргун» — «Национальная военная организация» — подпольное вооруженное формирование, действовавшее в подмандатной Палестине), отправляло в Палестину [791]оружие для еврейских боевых организаций, а также старалось повлиять на английские власти, чтобы те разрешили более широкую еврейскую иммиграцию в Палестину. В ответ сионисты помогали пилсудчикам в их борьбе против «главного противника» — СССР.

Другим еще более ранним примером «взаимопонимания» тех и других являются успешные переговоры того же Вл. Жаботинского с представителем УНР (и агентом польской разведки) Максимом Славинским, прошедшие в августе 1921 г. в Праге [792].

Впрочем, еврейский (так же как и белорусский) аспект в национальной политике Второй Республики представлял собой весьма неоднозначное и противоречивое явление. Польские власти относились к евреям с большим недоверием и всегда подозревали их в тайных связях с большевиками [793].

Правительства Хьено-«Пяста» [794]политики «прометеизма» не проводили, однако Пилсудский в Сулеювеке [795]вместе со своими сторонниками и далее продолжал работу по организации фронта «прометейских» наций. Пилсудский в то время устанавливал особые отношения с руководителями контрреволюционной эмиграции Джафаром Сейдаметовым [796], Рамишвили [797], Гегечкори [798], Чхеидзе [799].

Со стороны Пилсудского в рамках 2-го отдела ГШ ВП эту работу активно вели Шетцель (Schaetzel) [800], Енджеевич [801]и Чарноцкий [802], в рамках МИД — Лукасевич [803]и Кнолль [804]. Одним из важнейших организаторов ее был действовавший от имени польских общественных организаций Тадеуш Голувко (Hoiywko) [805].

Наглядным примером их подрывной антисоветской деятельности в плане активного использования «прометейской» эмиграции может служить секретная операция, осуществленная разведкой и МИД Польши летом 1925 г., в результате которой на деньги, выделенные Кноллем, бывшим в то время польским послом в Тегеране, для детального изучения военно-политической ситуации к границам Советского Кавказа были посланы представители так называемого Кавказского освободительного комитета (создан в Стамбуле в 1924 г.): азербайджанец Хосров Султан-заде (Султанов) — в Персию, грузин Давид Вачнадзе — в Ардаган и осетин Алихан Кантемир — в Каре (Северо-Восточная Турция) [806].

После майского переворота 1926 г. Пилсудский по политическим соображениям не мог лично принимать «прометейскую» агентуру. По его поручению этой работой руководил генерал Юлиан Стахевич — официальный шеф Военно-исторического бюро. В работе принимали участие представители 2-го отдела ГШ (Шетцель), МИД (Голувко), МВД (Сухенек-Стахетский). Конкретную работу изначально выполняла специально созданная служба 2-го отдела ГШ «А-1» 3-го отделения, позже переименованная в реферат «II» [807]того же отделения.

С 1927 г. служба диверсионно-«прометейской» деятельности преобразовывается в самостоятельную летучую экспозитуру № 6 2-го отдела ГШ в Варшаве, которая в 1929 г. была переименована в экспозитуру № 2. В течение долгого времени этой службой руководил майор Эдмунд Харашкевич [808].

Изначально (после подписания Рижского договора 1921 г. и приблизительно до 1930 г.) непосредственной целью деятельности 2-го отдела были выявление и поддержка оппозиционных сил в СССР с помощью военных диверсий, проводившихся посредством засылавшихся на Украину банд, затем — в содействии контрреволюционному восстанию 1924 г. в Грузии, в поддержке басмаческих банд в Средней Азии.