Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

В 1927 г. (на основе обращения президента УНР А. Левицкого от 1926 г.) по контракту были приняты петлюровцы в числе более 30 человек, После этого существовали еще небольшие группы офицеров-контрактников из Азербайджана и Горного Кавказа.

Офицеры-контрактники подчинялись персонально высшим офицерским чинам среди офицеров контрактников своей национальности, а кроме того, экспозитуре № 2, которая решала вопросы о принятии на службу, увольнении или переводе офицера. Офицеры-контрактники принимались на службу в армию несмотря на возражения со стороны высших военных властей Польши, которые боялись, что они займут место соотечественников, не имея соответствующей квалификации и права быть допущенными к мобилизационной работе. Тем не менее благодаря проведению общей линии «прометейской» политики офицеры-контрактники по-прежнему использовались в польской армии.

В ходе работы с архивными документами польской разведки удалось обнаружить сравнительно небольшой объем данных об агентурной работе экспозитуры № 2 на территории СССР. Это, конечно, совсем не означает, что таковая работа велась с малой интенсивностью. Ведь Советский Союз, как уже отмечалось выше, занимал в планах польской «двуйки» первостепенное место. Скорее всего, оригинальные документы с этими данными в конце 1939 — начале 1940 г. попали в руки немецких и английских спецслужб (что дало им возможность активно и широко использовать в течение всей Второй мировой войны «прометейскую» агентуру в своих интересах). И все же обнаруженные отдельные надежные сведения позволяют составить представление о методах и целях деятельности «прометейской» агентуры польской разведки в советском тылу.

Проводившаяся экспозитурой № 2 агентурная работа в СССР, особенно в 1930–1939 гг., имела в целом иной характер, чем других известных нам подразделений «двуйки», деятельность которых была рассчитана на немедленный результат, то есть на добывание информационных материалов. Об этом свидетельствует дело резидентуры «Грузин» от 1925 г., подчинявшейся реферату «Б-1» (предшественнику позднейшего реферата «Восток») и организованная Шетцелем и Голувко. Во главе нее стоял А. Ассатиани — видный представитель грузинской эмиграции, действовавший в то время в Турции — непосредственно в районе советского приграничья. Чем практически занимался Ассатиани, неизвестно. К его заданиям относились как сбор ценных сведений, так и ведение контрреволюционной пропаганды в Грузии и еще более — «секретная военно-политическая работа» (сигнатура W-22), которая, скорее всего, заключалась в создании диверсионных или же повстанческих организаций.

Как следует из документов [836], восстания на Кавказе в 1924 и 1929–1932 гг., а также движение басмачей были инспирированы эмиссарами-эмигрантами, являвшимися агентами экспозитуры № 2.

На добывание учетных материалов была направлена работа так называемой II секции штаба УНР, созданного в 1927 г. В делах сохранились два доклада украинской разведки от 1932 и 1933 гг. И хотя они не содержат имен агентов, однако же оставляют впечатление, что II секция штаба УНР исполняла функцию приграничной разведки, подобно офицерским постам разведки КОР [837], а ее агентура состояла из перебежчиков, кулаков и т. п. элементов.

Следовавшие один за другим удары советских органов безопасности, как следует из дел экспозитуры № 2, таковыми были ликвидация «Союза вызволения Украины» и организации академика Ефремова на Украине [838], Вели Ибрагимова [839]в Крыму, Султан-Галиева в Татарской АССР [840], Касымова в Туркмении [841], а также происходившие в огне обострившейся классовой битвы сужение и изоляция классовой базы разведки в советских республиках и возможностей этой базы вынудили экспозитуру № 2 и зависимые от нее эмигрантские центры сменить свою тактику.

Обозначилась значительная разница в конспирации «прометейской» и другой агентуры 2-го отдела ГШ, действовавшей в СССР. На участке действия военной антисоветской разведки (например, по линии реферата «Восток») агентурой не дорожили. Это следовало из положения, ясно сформулированного руководителем реферата «Восток» 2-го отдела капитаном Незбжицким, которое гласило, что подозрительным в инспирации со стороны ГПУ является всякий агент, который, несмотря на интенсивную работу советских органов безопасности, не оказался после проведения нескольких оперативных встреч арестованным, но, напротив, по-прежнему продолжает действовать и доставлять сведения.

Характерным в этой связи является то, что даже работа II секции штаба УНР, вероятно, в 1934 г. была заморожена, хотя она и располагала ценной агентурой.

Такое отношение к «прометейской» агентуре, несомненно, было обусловлено тем, что в планах антисоветской войны ей отводилась роль агентуры МОВ [842], то есть предназначенной для использования прежде всего в момент начала военных действий в виду неуспеха планов развала СССР изнутри. Сотрудник экспозитуры № 2 в 1938 г. так объяснял эту проблему: «Застопорилась „прометейская“ деятельность и в Польше постольку, поскольку общие политические условия и ситуация в самих „прометейских“ странах (т. е. в советских республиках) не позволяли развиваться этой деятельности. После недавно подавленных больших восстаний на Кавказе (1929–1931), разгрома антисоветских организаций на Украине, неудач многочисленных партизанских войн в Туркестане и прочих фактах имевших место в других краях было невозможно какое-то время рассчитывать на проведение акций по засылке эмиссаров, и поэтому нам оставалось только стараться сохранить контакты и влияние» [843].

Вот эти-то замороженные контакты и были предметом особой конспирации. В делах, если только речь идет о важных политических контактах, называются только лица, уже ликвидированные (и то лишь имена тех, кто использовался в данной конкретной разработке). В цитированном документе «Польско-прометейские отношения» [844]попадаются, однако же, отдельные данные, и если им верить, то в 1938 г.:

«…Организация крайова в СССР украинская, несмотря на деконспирацию многих ее отделений („Союза вызволения Украины“), существует по-прежнему…

На Кавказе подобная организация существует и создает хорошо законспирированные революционные комитеты; в Грузии они действуют согласно инструкциям, исходящим от правительства Ноя Жордании [845]в Париже, в Азербайджане продолжает свои акции тайное руководство партии „Мусават“ [846]…

Туркестанцы имеют весьма многочисленную эмиграцию в Афганистане, сохраняющую контакты с родиной и поддерживающую там неугасающее восстание и так называемые набеги басмачей, которые в действительности проводятся собственными руками предводителей небольших групп как диверсионные акции».