Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Еще один вопрос поднимал Апетер из разряда вроде бы и не главных — об отсутствии помещения для нормальной работы и жилья личного состава. К примеру, сотрудники жили в смоленской тюрьме, в камерах, спали рядом с арестованными по двое на арестантских нарах. А от них требовали максимальной отдачи на работе, рабочий день был не нормирован, продолжался порой по 10–15 часов. И это при том, что в городе трудились, не особо напрягаясь и не перерабатывая, представители других органов фронтового управления, не говоря уже о гражданском персонале. Апетер просил Реввоенсовет приравнять сотрудников Особого отдела к военнослужащим для получения продовольственного пайка, поскольку чекисты практически голодали. Все это не могло не влиять на работоспособность аппарата Особого отдела.

Теперь обратимся к развитию ситуации на фронтах. Войска Западного фронта должны были 14 мая начать наступление для оказания помощи Юго-Западному фронту, отходившему под натиском превосходивших сил противника. Это решение командования начали реализовывать. Однако не все складывалось удачно после нескольких первых дней наступления. Польское командование подготовило превентивный контрудар 17 мая, чтобы сорвать наступление советских частей. Дальнейшее развитие военных действий подробно и многократно описано в исторической литературе. Заметим лишь, что отсутствие необходимых резервов затормозило движение вперед 15-й армии. А 16-я армия, встреченная мощным контрударом противника, была отброшена назад за Березину. Авторы труда «Советская Россия и Польша. 1918–1920 гг.», выпущенного несколько лет назад Институтом военной истории, кратко и четко описали случившееся: «Причины неудачи майской операции Западного фронта, несмотря на предпринятые экстренные меры по его укреплению, коренились в недостатке сил и средств, особенно фронтовых резервов, отсутствии устойчивого управления войсками и слабой работе тыла» [249] Зуев М.Н. и др. Указ соч. С. 96. . В то же время в данной монографии указано, что поляки имели надежную развединформацию о планах советского командования, хотя подтверждающих этот тезис сведений авторы не приводят [250] Там же. С. 94. . Фактически, пусть и не явно, они указывают на недоработку отечественной контрразведки в лице особых отделов фронта, армий и губернских ЧК. Возможно, имелись в виду успешные действия польской радиоразведывательной службы, перехватившей и расшифровавшей многие депеши советских штабов, о чем я упомянул ранее. А что касается подавления активности польской агентурной разведки, то полностью ее парализовать было невозможно, принимая во внимание разветвленность нелегальных сетей ПОВ, связанных со 2-м отделом польского Генштаба, и соответствующих структур фронтов и армий противника. К сожалению, советская военная разведка не могла по многим причинам сравниться с польской в массовости и оперативных возможностях своей агентуры.

Неудачи Красной армии казались временными, о чем свидетельствуют подготовленные Л. Троцким и опубликованные 23 мая от имени ЦК РКП(б) тезисы «Польский фронт и наши задачи». Следует обратить внимание на прогнозную часть документа. В частности, в тезисах говорилось, что Польша «загнала себя в ловушку. Ибо исход предстоящей борьбы не может оставить места сомнениям. Шляхта и буржуазия Польши будут разгромлены. Польский пролетариат превратит свою страну в социалистическую республику» [251] КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Документы. 1917–1981. М., 1981. С. 139. . Для польских властей это недвусмысленно указывало на намерение соседнего государства «принести революцию на штыках». Основа для мобилизующей атаки польской прессы и всего пропагандистского аппарата на население страны и войска была более чем прочная. Троцкий, его сторонники в военном ведомстве и леваки в Компартии Польши не хотели осознавать реальности — националистические чувства возобладают над классовыми интересами при продвижении Красной армии в глубь этнической территории Польши. Это и произошло. В рамках моего исследования данный факт приходится выделить особо, поскольку всплеск националистических настроений затронул, да и не мог не затронуть, польские разведывательные службы и значительную часть агентуры — членов ПОВ.

В последнем пункте тезисов от народных комиссариатов, а следовательно и ВЧК, требовалось созвать совещания для подготовки планов содействия Западному фронту. Понятно, что все сказанное относилось и к Юго-Западному фронту, противостоявшему польским войскам на Украине. Пока в архивах не удалось разыскать разработанного плана по линии ВЧК, впрочем, также как и планов особых отделов фронтов. Скорее всего, чекисты, в отличие от военных, вообще в тот период времени не увлекались построением масштабных планов. Да и основы для их создания в виде подготовленных к реализации агентурных разработок, информации от проникших в польские спецслужбы разведчиков и даже полной картины дееспособности (включая и достаточность кадрового состава) своих органов на фронтах и в прифронтовых губерниях не имелось. Действовать приходилось ситуативно при получении иногда даже случайно поступивших данных.

Итак, еще в начале февраля 1920 г. красноармейцами 151-го полка после перехода линии фронта были задержаны две полячки — Ядвига Тайшерская (по документам «Кучинская») и Эльжбота Лотак. Как выяснилось, документы у них оказались поддельными, и на первом же допросе у комиссара они вынуждены были сознаться в том, что посланы разведкой противника с заданием по выяснению дислокации наших воинских частей. Уже в Особом отделе 17-й стрелковой дивизии они изменили свои показания и заявили, что направлялись в Москву. Тогда задержанных направили в Особый отдел 16-й армии. Там допрашивали их до 2 марта и только потом доложили о результатах допросов в Москву. Особый отдел ВЧК, естественно, заинтересовали якобы простые фронтовые разведчицы с явками в столицу. Там оказались более квалифицированные следователи, которые сумели добиться от Тайшерской и Лотак следующей информации: они направлены в Москву 2-м отделом польского Литовско-Белорусского фронта с явкой к резиденту. Однако назвать адрес явки и фамилию резидента женщины категорически отказались [252] ЦА ФСБ РФ. АУД Р-8470. Т. 3. Л. 237. .

Из материалов допросов арестованных ранее польских шпионов Особому отделу ВЧК в начале 1920 г. стало известно о намерении 2-го отдела Генштаба Польши воссоздать главную резидентуру в Москве, так как еще в октябре 1919 г. она была практически ликвидирована Особым отделом ВЧК. Однако тогда особистам не удалось выявить и арестовать всех входивших в резидентуру лиц, и оставшиеся на свободе агенты, потерявшие связь с Варшавой, временно прекратили разведывательную работу [253] Гражданская война и военная интервенция в СССР. С. 466. . Именно для связи с ними и должен был прибыть новый резидент. Показания Тайшерской давали основание считать, что резидентура уже какое-то время действует.