Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Как ни странно, но поставить точку в вопросе выяснения личности Рожена помогли сведения базы данных о репрессированных в СССР гражданах, составленной международным правозащитным обществом «Мемориал». В списке оказался научный сотрудник Государственной библиотеки им. Ленина Эмерик Витольдович Рожен (Андреев). Материалы его архивного уголовного дела позволили расставить почти все точки над «i». Так и остался невыясненным вопрос: почему он пользовался псевдонимом «Маковский», а позднее и «Андреев», работая в ВЧК-ГПУ. Не объяснил он это и в ходе допросов. Зато можно уверенно утверждать то, что именно Э. Ро- жен в период советско-польской войны неоднократно выезжал на Западный фронт для организации борьбы с польской разведкой, а позднее возглавлял комиссию ВЧК на Украине. Как видно из материалов следствия, Рожен не оправдал надежд Ф. Дзержинского, оказался слабым руководителем, да еще и злоупотреблявшим спиртными напитками. Кроме того, он затеял склоку со своими украинскими коллегами. В конце февраля 1921 г. Ф. Дзержинский писал начальнику Особого отдела ВЧК В. Менжинскому: «Маковский не ориентируется в дошедших до него обвинениях против Киевской губчека и не прекратил их в корне, наоборот, придает им значение. На основании присланного мне Маковским материала опроса приехавших из Киева товарищей для меня ясна вся вздорность обвинений, основанных на бывшем между Особым отделом Киевского военного округа и губчека антагонизме. Всякие сплетни, смещения лиц и т. п. могли на такой почве разрастаться в дела» [305] Ф.Э. Дзержинский — председатель ВЧК-ОГПУ. С. 260. .

Предвзятость и неподобающее поведение Рожена привели к тому, что сразу после своего назначения на пост заместителя председателя ВЧК И. Уншлихт уволил его с занимаемой должности и вообще из органов госбезопасности [306] ЦА ФСБ РФ. АУД № Р-7843. Л. 15. , несмотря на принадлежность Рожена к революционному движению с 1898 г. и факт соученичества с Уншлихтом по гимназии. Можно только предположить, что далее Рожен (теперь уже под фамилией Андреев) мог использоваться ВЧК-ОГПУ для организации вербовочного подхода к мужу своей родной сестры — Станиславу Грабскому, входившему в состав польской делегации при подписании мирного Рижского договора, а позднее занимавшему пост министра образования и религии в Варшаве.

Я сознательно уделил столь много внимания Э. Рожену. И вот почему: удалось установить, что именно он был в ВЧК первымруководителем пусть и внештатной группы Особого отдела, но созданной конкретно для работы по польской линии. Кроме того, пришлось разбираться с путаницей в биографиях двух разных сотрудников чекистского аппарата и исправить невольную ошибку профессора А. Плеханова.

Теперь вернемся к работе комиссии ВЧК. Управленческие аппараты Киевского военного округа по указанию командования Красной армии были слиты со штабом Юго-Западного фронта и дислоцировались в Харькове. В этом городе комиссия и начала свою работу.

За основу были взяты материалы Особого отдела Юго-Западного фронта, которому еще в начале ноября удалось выявить и ликвидировать организацию ПОВ и агентурную сеть польской разведки. Новая разработка продолжалась до первых чисел марта 1921 г., когда было принято решение о ее реализации. Арестовали 17 человек, о которых имелись точные данные об их участии в разведывательно-подрывной деятельности. Удалось также обнаружить место хранения архива подпольной организации и захватить его. В это время из Киева прибыл в Харьков Лев Корженевский (под псевдонимом «Козерожец», имевший также псевдонимы «Морской», «Турский» и «Ласский») — инструктор-организатор КН-3 ПОВ. Его задержали и нашли мандат за подписью главы ПОВ на Украине майора Станислава Рытеля (псевдоним «Старый») с указанием конкретных лиц в Харькове, которые назначались руководителями отделов городской структуры ПОВ. Как оказалось, все они уже работали в различных советских учреждениях, включая и военные. Отдельные подпольщики даже успели вступить в большевистскую партию.

В ходе допросов и из захваченных документов стала ясна общая картина структуры и деятельности ПОВ в Харькове [307] РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 62. Л. 636с. . Оказалось, что здесь работала не просто городская ячейка ПОВ, а региональная — Левобережной Украины под шифром КУЛ-1. В ее составе имелось несколько отделов, как-то: военный, включавший группы разведки и контрразведки, политический и агитационно-организационный. Согласно найденному чекистами приказу по подпольной организации, в ее члены подбирались только националистически мыслящие люди, готовые идейно работать на пользу своего отечества, то есть Польши. Эта польза заключалась в том числе и в обработке украинского населения в плане «искренней» любви поляков к местным жителям и стремлении польского государства к самому тесному контакту во всех областях с новым украинским государством во главе с Семеном Петлюрой. Про работу каждого из отделов подробно рассказал следователям комендант КУЛ-1 Казимир Выбрановский (псевдоним «Кавский»). Он же сообщил важные для комиссии ВЧК сведения об организации в Киеве и лицах, которые ее возглавляют [308] Там же. Л. 637с. . Материалы по Киеву были выделены в отдельную разработку, и для работы по ней туда выехала основная группа из комиссии под руководством Ю. Маковского. Вместе с ними проследовали и несколько агентов ОО ВЧК из числа ранее разоблаченных польских разведчиков — В. Гурский (Табартовский), М. Недзвяловская и др.

Недзвяловская была очень полезна именно в Киеве, поскольку она работала в ПОВ в этом городе в первой половине 1920 г., и некоторым членам организации было известно об ее отъезде в Варшаву во 2-й отдел ПГШ [309] ЦА ФСБ РФ. АУД Р-8470. Т. 3. Л. 113. . Более того, она лично знала одного из членов польской военной делегации от 6-й армии — сотрудника разведки подпоручика Ванке, связь которого с КН-3 была выявлена. Делегация польских офицеров во главе с капитаном Я. Ковальским прибыла в Киев еще в октябре 1920 г. для наблюдения за ходом выполнения условий перемирия и была аккредитована при штабе 12-й армии. Согласно данным, имевшимся у Особого отдела Юго-Западного фронта, практически все члены делегации являлись сотрудниками разведки. Однако первое время никто из них активности по установлению связи с подпольем не проявлял. Руководитель подпольной организации ПОВ майор Рытель предпринял попытку восстановить утраченную связь с Варшавой через кого-нибудь из членов делегации. Он сумел передать записку секретарю делегации Одрованжу и не ошибся. Под прикрытием этой должности в Киеве работал разведчик 2-го отдела ПГШ поручик С. Ланевский (псевдоним «Ведель»), После установления связи с делегацией Рытель несколько раз встречался в костеле с Ланевским. Как показал при допросе Л. Корженевский, Рытель получил от польских разведчиков 2 млн рублей и передал им большое количество собранной информации.