Андрей Худяков - В.Грабин и мастера пушечного дела

Кулик предложил показать орудие в действии. Горшков профессионально подал команду: «Расчет к орудию!» Люди быстро заняли места. Потом было много различных команд: «Танки слева», «Танки справа», «Танки спереди», «Танки сзади». Приятно было смотреть на действия наших заводчан. Маршал похвалил расчет за быстроту и четкость работы. Многие генералы подходили к пушке, брались за маховики механизмов наведения и работали ими, поворачивая ствол в горизонтальном и вертикальном направлениях.

То же повторилось и с пушками ЗИС-30. Вам хорошо известно, что наш Петров в прошлом танкист. Он блестяще выполнил все поданные ему команды. Все шло хорошо, и, судя по репликам и вопросам, опытные образцы присутствующим понравились.

После осмотра всем предложили пройти в кабинет. Там я гораздо подробнее доложил о пушках, об их экономичности в производстве, что позволит быстрее провести перевооружение армии. Жду высказываний. Все молчат. Многозначительно думают. А время идет. Но я зря готовился записывать критику и предложения. Поднялся Кулик. Немного помолчав, он заявил: «Вы хотите заводу легкой жизни в то время, когда на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны».

Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я только сумел произнести: «Как?» «А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые в производстве».

Василий Гаврилович умолк. Попросил налить из графина стакан воды. Было видно, как ему было трудно говорить об этом.

— А что же другие? Они, выходят, без голоса! Чего ж им тогда ездить на такие смотры? — заметил Дмитрий Иванович Шеффер. Его сухое, скульптурно вылепленное, красивое лицо стало розовым. Карие глаза часто заморгали…

Мне было жаль всех товарищей по работе. Они прекрасно понимали, какую превосходную пушку ЗИС-3 «зарубил» Кулик.

— Посмотрел на Вознесенского, на Малышева, — продолжил Грабин, — встретился с ними взглядом. Ждал, что они в конце концов скажут что-нибудь. Но они молчали. Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто ничего не сказал. Я был ошеломлен. «Это трагедия! Трагедия!» — подумалось мне. До сих пор не пойму, почему ни Вознесенский, ни Малышев не поправили Кулика? Очевидно, у них были на то свои серьезные причины, о которых я не знал. Теперь мне ясно, что вопрос о приеме нашей незаконнорожденной пушки ЗИС-3 может решить только Сталин. Нужен подходящий случай, а его у нас может и не быть.

— Какой бездумный спектакль разыграл маршал!

— Не просто спектакль, а комедию, — прервал меня Горшков.

— Василий Гаврилович, вы лучше скажите нам, что вы решили с Еляном? — вмешался в разговор Антипин.

— Я предложил директору ЗИС-3 ставить на производство. Давайте себя спросим, по каким признакам забраковали пушки ЗИС-3 и ЗИС-30? Во всяком случае, не по деловым. Я спрашиваю у вас совета, други мои! Правильно ли я поставил вопрос перед директором?

— Расскажите поподробней о мнении Еляна, — заговорил секретарь партийного бюро Горшков. — Без согласия директора нам ясно: пушки на производство не поставить.

— Правильно, Иван Андреевич! Мы с Амо Сергеевичем обстоятельно взвесили все «за» и «против». Он согласился на продолжение изготовления самоходок в опытном цехе. А вот насчет ЗИС-3 уперся. Побоялся нарушить порядок принятия пушек на вооружение. Но я ему сказал: «От наших пушек сейчас никто не откажется. Нынче всякие пушки воюют, какие только могут стрелять, даже взятые из музеев. А мы предлагаем первоклассную дивизионную пушку!» Долго мы еще обсуждали и спорили, как нам быть. Наконец Елян согласился с моим предложением, но при условии, что всю ответственность за риск я возьму на себя. Он помнит, что завод обещал Москве в ближайшее время увеличить выпуск пушек. А сделать это возможно только при освоении ЗИС-3, которая требует значительно меньше трудозатрат.

Чтобы на заводе не было никаких кривотолков, лафеты для нее берем от пушки ЗИС-2, идущей в валовом производстве, и по мере потребности будем завозить их в опытный цех. 76-мм трубы Ф-22 УСВ ни у кого не могут вызвать удивления, их тоже будем завозить к Антипину. Остается дульный тормоз. Николай Евграфович изготавливает его, навинчивает на трубу, и пушка готова в отправке… Маскировка орудия на железнодорожной платформе тоже в наших руках. Главный военный приемщик Иван Федорович Телешев, надеюсь, пойдет нам навстречу…

Начались бои за Москву, когда первая партия пушек ЗИС-3 была отправлена на фронт. Генерал Грабин убедил представителя военной приемки, что сейчас ждать формального часа признания ЗИС-3 в столь ответственный момент для государства не только непростительно, но и преступно. Инженер-полковник И. Ф. Телешев принял решение принимать ЗИС-3 и посылать на фронт. О своем решении он поставил в известность только что назначенного вместо Г. И. Кулика генерал-полковника артиллерии Н. Д. Яковлева. Завод, в свою очередь, сообщил об этом наркому вооружения Д. Ф. Устинову. Главное артиллерийское управление и наркомат вооружения молчали, будто на заводе ничего не случилось. А пушки ЗИС-3, эшелон за эшелоном, обычным порядком уходили в войска. К концу ноября нашему заводу удалось дать не одну сотню ЗИС-3 защитникам Москвы. Выпуск их нарастал. На заводе уже все видели — пошла новая пушка, а в верхах никак не могли решиться ее узаконить.

Из одной воинской части в ОГК пришло хвалебное письмо. Артиллеристы просили выпускать как можно больше таких пушек. Но кто мог знать, что нас ждет впереди? А вдруг в ЗИС-3 конструкторы в чем-то ошиблись и пушка в жарком бою с танками почему-то откажет? Тогда что? Этот вопрос, как топор, повис над головой Грабина. Но он верил в ЗИС-3 так, как верил себе и своему коллективу.

Грабин и Елян, вставшие на противоправный, но единственно правильный путь изготовления 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, шли на беспримерный и смертельный риск. Потомки должны об этом знать. Их поступок — истинно гражданский подвиг.

У вверенного мне подотдела появилась возможность провести ряд выборочных проверочно-контрольных работ, по положению не входящих в нашу прямую обязанность.

Работники 12-го подотдела A. M. Лебедев и Б. И. Гордиенко проверили наличие документации на ЗИС-3. Результат неожиданный. В архиве не оказалось 37 специальных и 23 типовых технологий. На это был составлен акт. Главный конструктор поражен. На нашей бумаге Грабин написал Назарову: «Доложить!!!» Три восклицательных знака и одинокая буква «Г» означали тревогу и раздражение генерала.

Назаров категорически отрицал установленный факт. Но все же ему пришлось идти к главному конструктору с повинной. Его работники бесконтрольно брали из архива уже готовые технологии для справок и не возвращали. Основному виновнику Петру Ивановичу Иванову пришлось лично проверять все рабочие столы своих подчиненных. Многие работники лишились премии. Утерянные технологии были восстановлены во внеурочное время. Все технологические документы впредь перед сдачей в архив ставились на учет в 12-м подотделе. Тем самым в ОГК было окончательно пресечено халатное отношение к технической документации.