Дэн Джонс - Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

Но, несмотря на такое место проживания, нельзя сказать, что тамплиеры купались в роскоши. В первые годы, проведенные в храме Гроба Господня, они зависели от пожертвований, поступавших в том числе и от госпитальеров, которые отдавали им оставшуюся пищу [70] Luttrel, ‘The Earliest Templars’, 198, 202. . Официальное признание и поселение на Храмовой горе не слишком повлияли на материальное положение тамплиеров. По свидетельству валлийского придворного и хрониста Вальтера Мапа, Гуго де Пейн и его люди располагали «скромным одеянием и скудными запасами пищи», но Гуго использовал «убеждение, молитву и все имевшиеся в его распоряжении средства», чтобы побудить «всех воинов-пилигримов посвятить свою жизнь служению Господу в этом месте навсегда или хотя бы на время» [71] James, M. R. (ed. and trans.), Brooke, C. N. L. and Mynors, R. A. B. (rev.), Walter Map: De Nugis Curialium, Courtier’s Trifles (Oxford: 1983), 54–5. . Указом Балдуина II и патриарха Вармунда в пользу тамплиеров поступали налоги, собираемые с нескольких деревень близ Иерусалима, «чтобы обеспечить их одеждой и пропитанием», но большую часть первого десятилетия существования ордена малочисленное братство тамплиеров жило лишь за счет скудных пожертвований, одеваясь в обноски, а не в то отличительное обмундирование, которое появится у них позднее [72] Barber and Bate, The Templars: Selected Sources, 26. .

По правде говоря, жилище их тоже было довольно неприхотливым. Описывая здание бывшей мечети, историк Фульхерий Шартрский называл его «огромным и великолепным». Но король Балдуин I распорядился снять и продать свинцовые листы с его крыши, после чего никто не предпринимал попыток починить ее. «По причине нашей бедности [оно] не может быть сохранено в том состоянии, в котором мы нашли его», – писал Фульхерий о здании [73] Ryan and Fink, Fulcher of Chartres: A History of the Expedition to Jerusalem 1095–1127, 118. . При завоевании Иерусалима христианами в 1099 году именно здесь убили великое множество мусульманских женщин и детей: крови было по щиколотку. А теперь это место стало, по словам одного из пилигримов, посетивших храм Соломона вскоре после того, как там обосновались люди Гуго де Пейна, «пристанищем новых рыцарей, охраняющих Иерусалим» [74] Wilkinson et al., Jerusalem Pilgrimage 1099–1185, 200. .

Если эти новые рыцари стремились преуспеть в защите христианских жителей Иерусалима, паломников и окрестных земель от многочисленных врагов, им нужно было расти численно и приумножать богатства. Но главное – им необходимо было обрести статус. Для этого Гуго де Пейну и его сподвижникам предстояло обратить свои взоры за пределы непосредственного окружения, к тому миру, откуда они прибыли на Святую землю. Им нужно было добиться одобрения папы римского.

Однажды в канун Рождества, за несколько лет до взятия Иерусалима, семилетнему мальчику из Фонтена, что в Бургундии, приснился сон. Он увидел Деву Марию, держащую на руках младенца Христа, как будто он родился в тот самый момент, прямо у него на глазах. Бернарду (впоследствии получившему известность как Бернард Клервоский, а еще позже – просто как святой Бернард) предстояло стать одним из величайших религиозных деятелей своего времени: поборником реформирования монастырей, прославленным ученым, велеречивым и неутомимым автором обширной переписки, блестящим проповедником и первым покровителем и отцом-основателем ордена тамплиеров [75] О жизни Бернарда см.: Evans, G. R., Bernard of Clairvaux (Oxford / New York: 2000), 5–21. . Его религиозные прозрения определили направление деятельности западной церкви в первой половине XII века.

В 1126 году, когда Гуго де Пейн покинул Францию, Бернарду было тридцать шесть лет. Двенадцать из них он был аббатом основанного им монастыря в Клерво (фр. Clair Veaux – «Ясная долина») в области Шампань. Монастырь находился в глухой болотистой местности, между рекой Об с одной стороны и двумя невысокими холмами с другой: один засажен виноградом, а другой – зерновыми. Здесь несколько десятков цистерцианских монахов в белых одеяниях жили под руководством Бернарда, следуя строгому монашескому уставу. Орден цистерцианцев возник в 1098 году, когда группа монахов из более популярного Бенедиктинского ордена основала новый монастырь в Сито близ Дижона, чтобы посвятить себя более чистой и строгой монашеской жизни. Главными ценностями цистерцианцев стали простое, аскетическое существование, тяжелый физический труд и уединенная жизнь вдали от цивилизации. Цистерцианцы сознательно противопоставляли себя одетым в черное братьям бенедиктинских монастырей, которые питали слабость к хорошей еде, физическому труду предпочитали литургическое пение и украшали богатые интерьеры своих соборов произведениями искусства и драгоценной утварью. В противоположность им цистерцианские монахи под попечительством Бернарда вели жизнь, полную послушания, молитв, учения, аскезы и непрестанного труда на мельницах, полях и рыбоводных прудах аббатства. «Это место, где услаждается взор, укрепляется слабый дух, смягчается страдающее сердце и укрепляется вера всех, кто ищет Господа», – писал в XII веке один из посетителей Клерво [76] Matarasso, P., The Cistercian World: Monastic Writing of the Twelfth Century (London: 1993), 287–92. . В то же время такая жизнь не была легкой, так как считалось, что страдания плоти и скудная пища ведут к духовному прозрению и близости к Богу. Бернарду она подходила как нельзя лучше.

Устраивала она и многих других: цистерцианцы были не единственными, кто пытался переосмыслить монашеское служение. XII век стал временем едва ли не самого активного в Средневековье обновления христианства. Монашество расцвело и обрело невиданную со времен возникновения Церкви популярность. «О, как неисчислимо умножилось по божественной благодати в наши дни монашеское братство, – писал один аббат в 1130-х. – Оно охватило почти всю сельскую местность Галлии [т. е. Франции] и заполнило города, замки и крепости» [77] Петр Достопочтенный, написавший это, был настоятелем бенедиктинского монастыря; как и Бернард Клервоский, он числил среди своих друзей принцев и королей и много размышлял об изменяющемся характере монашества в XII веке. Перевод взят из книги: Constable, G., The Reformation of the Twelfth Century (Cambridge: 1996), 45. . И это были не просто слова: c середины XI до середины XII века количество монастырей во многих частях Европы выросло на тысячу процентов [78] Там же. С. 47. .

Этот всплеск интереса к монашеской жизни сопровождался стремлением к новым ее формам, в основе которых были бедность, послушание и созерцание. Кроме цистерцианцев в конце XI – начале XII века были созданы орден Гранмон (очень строгий и бедный, основанный близ Лиможа около 1100 года), ордены картезианцев (орден отшельников, основанный в 1084 году святым Бруно), тиронианцев (одетые в серое, сурово кающиеся братья, следовавшие примеру святого Бернарда Тиронского, который основал аббатство в 1109 году), премонстрантов (основан святым Норбертом около 1120 года, чтобы проповедовать обычным прихожанам из общины подобно каноникам-августинцам) и многие другие, часть из которых выжила, а часть вскоре исчезла. Во многих религиозных орденах, как старых, так и новых, предусматривались дома для женщин, ведущих монашеский образ жизни. Кроме того, наблюдалась тенденция к тому, чтобы женщины становились отшельницами или затворницами. Все это позволяло людям выражать свои религиозные порывы, присоединившись к ордену, устав которого определял, что они будут носить, где жить, что есть и как говорить (или не говорить вовсе).