Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том I

После смерти Суллы гражданская война тотчас же вспыхнула с новой силой. Теперь это была главным образом борьба за власть, которую вели между собой самые способные и честолюбивые представители сенатской знати за право решающего голоса в делах государственного правления. Участники этой борьбы не выдвигали определенных политических программ, не добивались радикальных экономических и социальных реформ. Борьба велась из честолюбивых побуждений за личное влияние в столице и на поле сражения. Получить должность командующего с чрезвычайными полномочиями — а такая мера обычно представляла единственный выход из острых ситуаций, которые время от времени возникали в политической и военной жизни империи, — означало для решительного человека из числа римской аристократии возможность поближе сойтись с армией и завоевать ее привязанность с помощью подарков и обещаний; а это, в свою очередь, давало полководцу власть над государством, которую он удерживал, пока пользовался популярностью у солдат. Его соперники прибегали к тем же самым методам и средствам. Таким образом, гражданская война превратилась в войну между хорошо организованными и вымуштрованными армиями, возглавляемыми честолюбивыми политиками. Большинство римских граждан и, конечно же, большая часть провинциального населения не принимали активного участия в этой войне. Единственное, о чем они мечтали, — чтобы наступил мир и порядок. Война велась силами профессионального воинства Римской империи. Они сражались, потому что после окончания военных действий надеялись получить щедрое вознаграждение в виде земельного надела и денег. [49]

Этим объясняется, почему следующий акт трагедии гражданских войн — война между Цезарем и Помпеем — производит такое запутанное впечатление и почему такими смутными представляются его главные результаты. Цезарь выиграл войну, потому что он был лучшим организатором, гениальным полководцем и имел громадное личное влияние на солдат. Карьера Помпея мало отличалась от карьеры Цезаря, и различие между этими полководцами, конечно, было недоступно для понимания солдатских умов. Когда Помпей выступал в качестве оплота сената и его господства, то даже сами сенаторы не принимали его всерьез. Они выбрали его своим предводителем за то, что он казался им менее опасным, чем Цезарь, и в случае его победы рассчитывали получить в его лице более покладистого хозяина. Основная же масса римских граждан принимала чью-то сторону только тогда, когда была вынуждена сделать выбор.

Цезарь пал от руки заговорщиков как раз тогда, когда собирался выполнить ту задачу, которую он поставил перед собой как государственным деятелем. Мы не можем теперь судить, что было бы, если бы он успел провести реорганизацию государства. Некоторые признаки говорят о том, что он задумал определенную программу реформ, но мы не имеем возможности реконструировать ее в деталях. Некоторые античные историки и большинство современных исследователей считают, что Цезарь замыслил установить настоящую монархию, в основе которой лежало бы не римское гражданство, а Римская империя в целом, в то время как Помпей выступал как носитель идеи, наиболее популярной в высших слоях населения Рима, имея в виду «принципат», т. е. главенство лучшего из лучших, под которыми подразумевались представители сословия сенаторов. [50]

Последовавшая затем борьба между убийцами Цезаря, с одной стороны, и его генералами и приемным сыном — с другой, обнаруживает тот хаотический характер, который обычно носит борьба за власть. Ветераны Цезаря поддерживали Антония и Октавия, потому что от них, и только от них, они надеялись дождаться обещанных Цезарем наград — земли и денег. Отдельные энтузиасты, в основном интеллигенты, которые свято верили в то, что Цезарь был тираном и губителем республиканской свободы, каким его объявили его убийцы и сенат, сражались на стороне Брута и Кассия. Все прочие, на чьей бы стороне они ни стояли, боролись, потому что их в это втянули, потому что им пообещали дать земли и денег и потому что они верили, будто сражаются за восстановление мира и порядка.

Победа Октавия и Антония над убийцами Цезаря не внесла в ситуацию никакой ясности. А Октавий (или Октавиан, как его иногда называли после усыновления Цезарем), т. е. будущий Август, старался тем временем внушить италийскому населению, будто бы Цезарь собирался установить чисто монархическое правление (используя, кстати, тот же пропагандистский ход, к которому в свое время прибегли убийцы Цезаря), а теперь того же добивается и Антоний. Поскольку Октавиан почти все время оставался в Италии, а Антоний, чья резиденция была на Востоке, большей частью находился за границей, такая пропаганда не могла не увенчаться успехом. Ошибки, допущенные Антонием, его связь с Клеопатрой и последующая женитьба на ней способствовали тому, что распространяемые Октавианом слухи, будто Антоний хочет сделать Италию египетской провинцией, при всей их явной нелепости казались римским гражданам в Италии вполне убедительными.

Во всяком случае, римских граждан встревожила перспектива утратить свои привилегии и оказаться в подчинении у провинциалов. Таким образом, в борьбе между Октавианом и Антонием готовность поддержать Октавиана проявили в Италии римские граждане, в особенности вся крупная буржуазия, а также преобладающая часть высших сословий сенаторов и всадников, причем не только за денежные или земельные подачки. Битва при Акции стала первым сражением в ходе гражданских войн, которое было выиграно не вооруженным пролетариатом, воюющим ради собственной выгоды, а соединенными усилиями италийских граждан, проникнутых убеждением, что они отстаивают самое существование римского государства, защищая свободу от восточного варварства и рабства. Полководец Октавиан выступил в последнем сражении гражданских войн не в роли революционного вождя, сражающегося за свою личную власть, а как знаменосец римской идеи, вступивший в бой во имя прошлого и будущего Рима. Он отстаивал Рим, воюя с призраком восточной монархии. Для того чтобы прочно удержать власть, завоеванную в битве при Акции, Октавиан не должен был забывать о том, как и благодаря чему он одержал там победу.

Период гражданских войн, затронувших не только Италию, но и провинции, принес много страданий почти всем странам, входившим в Римскую империю. В Италии много народу погибло в боях или умерло в походах от болезней. В периодически повторявшиеся времена политического террора было убито много видных деятелей; многие люди, как бедные, так и богатые, лишились своего имущества, — им полководцы пополняли свою опустевшую казну или раздавали вырученные при его продаже деньги своим солдатам, ветеранам революционных армий. Экономические условия были очень шаткими. Никто не знал, что готовит завтрашний день. Моральное равновесие Италии было ужасно поколеблено, и она мечтала лишь об одном — о скорейшем наступлении мира.