Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том I

Чем более мирными становились условия жизни, тем более привлекательными становились новые земли. Создавались новые поместья, возникали новые деревни, часть которых приобретала городской облик, и правительство принимало надлежащие меры, отвечающие изменившимся условиям. Страну поделили на civitates по галльскому образцу; самая зажиточная деревня объявлялась столицей округа и со временем получала городской статус. Однако в целом эта область сохраняла сельский характер. Как показали результаты систематических раскопок, общий облик страны определяли не деревни, а отдельные виллы. Некоторые из имений на лимесе были предоставлены находящимся на военной службе солдатам, и таким образом они превратились в питомники будущих рекрутов; но по большей части в этой местности все же преобладали сравнительно крупные сельскохозяйственные предприятия, основанные на капиталистических принципах хозяйства, более близкие по своему типу помпейским виллам, чем поместьям Мозельской области. Типичная вилла состояла из комфортабельного, хотя и не роскошного, жилого дома, по характеру напоминающего дома современных американских крупных фермеров. Хозяева виллы жили не в городах, как это было принято у крупных аграриев, но, скорее всего, принадлежали к людям хорошего достатка. В зависимости от характера почвы поместья специализировались либо на зерноводстве, либо на скотоводстве, причем это было крупномасштабное производство. В главных городах отдельных округов, на курортах, славившихся своими водами, и в больших деревнях развивались также торговля и промышленность. [282]

При том направлении, в котором пошло развитие экономики, все это неизбежно должно было привести к тому, что значительная часть местного населения превратилась в арендаторов и пастухов пришлых помещиков. До нас дошли разрозненные сведения о группах колонов, очевидно относившихся к тому или иному большому поместью. В конечном итоге как на правом, так и на левом берегу Рейна произошло расслоение населения на высший класс богатых землевладельцев и низший класс крестьян и арендаторов. [283]

Британия практически представляла собой не что иное, как часть Галлии. Покорение равнинных земель, достигнутое после оккупации гористой западной области и осуществленное после неудачной попытки завоевать Шотландию, создание линии пограничных укреплений, подобной германскому лимесу, фактически означали расширение на север провинций Галлии и Германии, что позволило максимально сократить протяженность северного оборонительного рубежа. В социальном отношении Британия имела много общего с прирейнскими землями, и в особенности с рейнским правобережьем. Блестящее описание процесса романизации этой провинции, данное в работе ныне покойного Ф. Хейверфилда, позволяет мне ограничиться лишь несколькими короткими замечаниями. [284]

Жизнь на пограничной линии протекала почти в тех же рамках, что и на Рейне. При всем ее своеобразии, заслуживающем пристального изучения, для нашей темы она представляет лишь второстепенный интерес. Развитие городской жизни в равнинных областях было тесно связано с завоеванием и военной оккупацией острова. Четыре британские колонии (Камалодун, Глев, Эбурак и Линд) возникли как военные форты, и потому их можно сравнить с городами Колония Агриппина, Кастра Ветера (или Colonia Ulpia Traiana ), Новезий, Бонна, Могонтиак в Германии. Самым богатым торговым городом был Лондиний, игравший в жизни Британии примерно такую же роль, как Трир и Лион в жизни Галлии и Германии. Курорт Бат был сопоставим с многочисленными курортами прирейнских земель. Другие римские города Британии, как и большинство городов Центральной и Северной Галлии и Верхней Германии, населяли кельты, которые обеспечивали земледельцам рынок сбыта сельскохозяйственных товаров; эти города были административными, религиозными, торговыми и промышленными центрами. Два таких населенных пункта — Calleva Atrebatum и Venta Silurum , почти полностью раскопанные археологами, — представляют собой большие деревни с несколькими общественными зданиями. [285]

Так же как Северная Галлия и Германия, Британия была страной не городов, а ферм и крупных сельскохозяйственных предприятий, страной не крестьян и мелких собственников, а вилл и крупных аграриев. В число этих крупных землевладельцев входили как римские эмигранты и ветераны с их потомством, так и представители местной кельтской аристократии.

Такой характер равнинной области подтверждается встречающимися повсеместно остатками вилл. Правда, при сравнительно скромном бытовом укладе, установившемся в Британии, ни одна из вилл не достигала таких внушительных размеров и роскоши, какими отличаются виллы в окрестностях Трира; и все же в виллах усадебного типа мы видим дома крупных землевладельцев, окруженные обширными земельными владениями, хозяйство которых было организовано на капиталистических принципах. Сохранившиеся образцы строений коридорного и амбарного типа как в архитектурном, так и в социальном и экономическом отношении сопоставимы с усадебными постройками в поместьях Верхней Германии на правом берегу Рейна. [286]

Все это подсказывает вывод о том, что экономическое и социальное развитие Британии в общем и целом сходно с галльским, а еще более — с тем, что мы видим в обеих германских провинциях. Военная оккупация пробудила его к жизни, и эта жизнь продолжалась все время, пока сохранялось это положение, гарантировавшее реальную защиту. Равнинные области пережили экономический подъем, оказавшись в. защищенном тылу римской армии под сенью Pax Romana . Главным потребителем местной продукции была армия; позднее страна сама стала выступать в качестве потребителя, однако ее собственная доля никогда не играла решающей роли в экономической жизни острова. Интенсивные методы земледелия приносили хороший доход благодаря тому, что у производителей появился постоянный рынок сбыта на севере и на западе. Народ Британии скоро оценил выгоды своего положения и стал их использовать. Кельтские крупные землевладельцы, сохранившие свои поместья, стали развивать земледелие и скотоводство, пользуясь методами, хорошо известными их соплеменникам в Галлии. Однако в большинстве случаев большие имения, как и в долине Мозеля, принадлежали богатым купцам — лондонским дельцам, которые в первые годы оккупации осуществляли снабжение армии континентальными товарами. Именно им принадлежали большие виллы усадебного типа. За ними шли ветераны, купившие земельные участки или получившие их в качестве бесплатного надела; затем следовали сумевшие хорошо поставить свое хозяйство кельты, вовремя перенявшие новые методы интенсивного землепользования, а также новые переселенцы, приехавшие с материка. Им принадлежали усадебные строения коридорного и амбарного типа. [287]