Борис Никольский - Загадка гибели линкора «Новороссийск»

Следует признать, что при грамотном и ответственном планировании работ, даже при 4-м варианте разделки на металл отсеков линкора, сохранялась реальная возможность бережного сбора, с последующей систематизацией и подготовкой к захоронению останков.

С момента катастрофы прошло 62 года, и приходится фиксировать следующие печально-криминальные факты.

За последние годы участились сообщения о том, что сборщики цветного металла и дайверы-любители, исследующие дно в Казачьей бухте, среди дельных вещей из бронзы и латуни наблюдают большое количество человеческих костей. Предположение, что эти останки относятся к периоду последней войны, не выдерживает критики. Происхождение этих костей несложно идентифицировать по находящимся в вперемежку с ними бритвенными принадлежностями и другим предметами нехитрого матросского быта, сохранившими маркировку начала 50-х годов. Поскольку большая часть печальных находок сориентирована на участке бухты в районе бывшего судораздела корпуса линейного корабля, то становится понятным их мрачное происхождение.

При явно недостаточной информации по конкретной проблеме возникает ряд вопросов.

1. Кто из представителей отделов ВИС и МИС контролировал процесс разборки корпуса линкора? Стоило бы уточнить фамилии мастера и начальника участка судораздела, контролировавшего процесс разделки корпуса.

2. Какие отчетные документы были представлены в соответствующие отделы и управления флота по результатам проведенных судоразделочных операций, и были ли в них упоминания о судьбе обнаруженных в отсеках останков наших моряков.

Следует признать, что, действуя в тот период целенаправленно и жестко, командующий и члены Военного совета заложили основу мрачного многолетнего забвения, по сути, предали память мученически погибших героев, обрекая на мучительные страдания родственников погибших моряков. Эти же действия, по-чиновничьи тупо выполнявшиеся по указанию московского командования, предполагали МОЛЧАНИЕ военнослужащих, посвященных в подробности катастрофы.

Как промежуточный вывод — Пархоменко с Кулаковым утопили линкор, а Касатонов с Ториком сделали все, чтобы надолго предать забвению не только память погибших героев, но и все, что было связано с «новороссийской» трагедией. Жестокое, но справедливое обвинение.

Быть может, я не прав? И начальник организационномобилизационного управления флота готов представить на суд ветеранской общественности номера приказов о создании комиссии по организации сбора, учету останков моряков, с указанием фамилий и должностей членов комиссии; конкретных функций по роду занятия каждого члена комиссии по организации похорон, нотариальные акты о фактах смерти и захоронения каждого погибшего члена экипажа.

В качестве справки сообщаем исходные данные для сбора требуемой информации.

Из официальных источников известно, что при катастрофе линейного корабля «Новороссийск» погибло 608 моряков, членов команды. Существуют отдельные списки погибших моряков из состава аварийных команд с трех крейсеров и представителей штабов и управлений флота. Списки эти приведены в последнем из томов Книге памяти жертв ВОВ. Согласно документальным свидетельствам, основой которых стала рабочая тетрадь капитана 1-го ранга Никитенко, ответственного за учет и погребение погибших членов экипажа линкора, на кладбище Коммунаров в братской могиле было погребено 43, остальные похоронены в братских могилах на Братском кладбище Северной стороны. Официально, с соблюдением существующих требований и норм, было похоронено 255 человек. О предании земле 220 гробов в период с 1 до 3 ноября мы уже вели речь. Уже говорилось, что останки остальных членов экипажа и моряков из аварийных партий трех крейсеров, участвовавших борьбе за спасение линкора, предполагалось предать земле после завершения работ по подъему корпуса линкора. Как следует из тех же официальных документов, в результате работ, произведенных специалистами «ЭОН-35» под руководством капитана 1-го ранга-инженера Н.П. Чикера, главного инженера капитана 3-го ранга-инженера Н.П. Муру, А.Б. Столпера, Э.Е. Лейбовича, корпус бывшего линкора в перевернутом состоянии был приподнят на поверхность воды. Для отрыва его от илистого грунта группа водолазных специалистов под общим руководством капитана 2-го ранга Никольского в составе капитана 3-го ранга И.И. Топала и капитан-лейтенанта А. А. Яковлева срезала фок-мачту, которая по сей день остается в толще ила. Затем был срезан барбет 2-й башни главного калибра, глубоко ушедшей в толщу ила, и ряд других надстроек, не позволявших приступить к буксировке корпуса линкора. Место это зафиксировано в ряде документов в штурманском и гидрографическом отделах флота, в том числе и в отчете по работе «ЭОН-35». Как уже отмечалось, транспортировка линкора в Казачью бухту началась 28 мая 1957 года в 4 утра.

В 16 часов 24 минуты его посадили на грунт. В память о процессе судораздела линкора на северном берегу бухты имеется соответствующая памятная доска. И это ВСЕ.

В процессе судораздела следовало ожидать, что будет назначена специальная комиссия, задачей которой будет обследование отсеков корпуса с целью поиска, эвакуации, систематизации и последующего опознания останков моряков, для последующего их захоронения. При анализе документов, доступных исследователю, факта существования такой комиссии и следов ее деятельности не обнаружено. В то же время за первые тридцать лет с момента катастрофы зафиксированы многочисленные факты противодействия со стороны командования и политуправления флота попыткам родственников погибших моряков получить какую-либо информацию по катастрофе и ее последствиям, а также по местам захоронений жертв катастрофы. Последние безобразные факты имели место в 1987–1988 годах, когда заместитель начальника ПУ КЧФ капитан 1-го ранга Черепок не только отказывал в содействии родственникам, но открыто саботировал процесс поиска списков экипажа и прочих документов, позволивших бы выяснить подробности катастрофы.

Как выясняется из опроса членов семей моряков, погибших на линкоре, этот вопрос неоднократно поднимался, но дальше запросов в соответствующие инстанции дело не шло. Связано это было, прежде всего, с тем, что в течение более 30 лет все документы, имевшие отношение с катастрофе «Новороссийска» и связанные с трагической гибелью значительной части его экипажа, были недоступны для исследователей, и любые попытки ознакомиться с ними, мягко говоря, не приветствовалось командованием ВМФ во главе с адмиралом Горшковым Сергеем Георгиевичем, имевшим на то причины личного характера.

Судя по всему, руководство судоразделочного цеха в процессе разделки корпуса линкора не контролировалось сотрудниками управлений ВИС, МИС, не говоря уже о соответствующем контроле со стороны политуправления, мед службы и прокуратуры флота.