Михаил Ростовцев - Рождение Римской империи

Марий, задержав подвоз хлеба с моря и сверху по реке, делал в то же время попытки захватить близкие к Риму города, где у римлян собраны были запасы хлеба. Открытым нападением он взял Антий, Арицию, Ланувий и другие города, причем дело не обошлось без предательств некоторых гарнизонов. Захватив все запасы хлеба на суше, он неожиданно смело двинулся на Рим по Аппиевой дороге [78] Аппиева дорога (лат. via Appia ) — важнейшая магистраль Древнего Рима, мощеная дорога протяженностью 350 км. Названа в честь построившего ее Аппия Клавдия Слепого, цензора 312 г. до н. э. , прежде чем успеют подвезти хлеб Риму из других каких-либо мест. Цинна и преторы [79] Претор (от лат. praeitor — идущий впереди) — правительственная должность в Риме. Первоначально высшее должностное лицо, с 367 г. до н. э. — младший коллега консула. С 242 г. до н. э. избирались два претора, один из которых ведал судебными делами между римскими гражданами, другой — между гражданами и иностранцами. — Карбон и Серторий встали лагерем в ста стадиях от города; против них у Албанской горы встали Октавий, Красс [80] Красс Марк Лициний (114–53 до н. э.) — римский полководец. В 71 г. до н. э. одержал победу над войском Спартака. Консул 70 и 55 гг. до н. э. Входил в 1-й триумвират. Убит в сражении с парфянами при Каррах в 53 г. до н. э. и Метелл, ожидая событий, хотя и считая себя более сильными и по духу, и по числу войска, но не отваживаясь одной битвой решить судьбу всего отечества.

Когда же Цинна, разослав по городу глашатаев, обещал перебежавшим к нему рабам свободу, немедленно стали перебегать к нему целые толпы. Переменилось настроение и в сенате, смущенном всем случившимся и ожидавшем немало страшного от народа, если задержится доставка хлеба. К Цинне посланы были послы для мирного улажения дела.

Он же спросил посольство, явились ли они к нему как к консулу или как к частному человеку. Не зная, что ответить, послы вернулись в город. После этого массами стали перебегать к Цинне и свободные, частью боясь голода, частью по давней симпатии к его программе, которую они до того не решались проявить, выжидая решительного поворота событий.

Цинна стал теперь уже совершенно безбоязненно приближаться к стенам и остановился лагерем на расстоянии выстрела от них; Октавий же и его сторонники все еще не решались напасть на него, боясь и труся под впечатлением перебежничества и посольств. Сенат находился в большой нерешительности. Он считал непозволительным лишать консульства Луция Мерулу, фламина Юпитера, выбранного вместо Цинны, без всякой его вины; тем не менее, под влиянием стрясшейся беды, он вынужден был, против своего желания, вторично послать посольство к Цинне, на этот раз как к консулу.

Не ожидая ничего хорошего, послы просили одного: чтобы Цинна поклялся, что не будет резни. Дать клятву Цинна отказался, но обещал, что и так, по доброй воле, он не будет виновником ничьего убийства. Октавию же, переменившему позиции и вошедшему через другие ворота в город, он приказал уйти из города, иначе он не ручается, что с ним чего-нибудь не случится и против его, Цинны, желания. Ответ свой послам Цинна дал уже сверху, с высокой трибуны, как консул. Марий же, стоя у его кресла, молчал, но грозным выражением лица давал понять, какую он учинит бойню. Сенат принял условия и просил Цинну и Мария войти в город (он чувствовал, что все это дело Мария, под которым Цинна только подписывается); Марий с улыбкой и иронией ответил, что изгнанникам нет входа в город. Немедленно же трибуны предложили народу отменить изгнание Мария и всех изгнанных в консульство Суллы.

Не успел, таким образом, Рим несколько опомниться от неожиданного и катастрофического захвата власти Суллой, как перед ним встал новый кошмарный призрак возвращения к власти целой группы оскорбленных и глубоко раздраженных людей, чудом, как, например, Марий, избежавших насильственной смерти. Люди эти опирались на крупную реальную силу, на массу вооруженных италиков, которой сенату противопоставить было нечего.

Последствия были очевидны: начались массовые преследования и избиения, конфискация имуществ и т. п., и в связи с этим море гнусности и предательства. Предоставляю опять слово Аппиану, который и здесь лучше других источников характеризует облик города Рима и Италии в данный момент.

Экзекуция началась со сплошного грабежа имущества инакомыслящих занявшими Рим войсками. За этим последовало гнусное и предательское убийство, под видом самосуда, консула Гая Октавия, которому Цинна и Марий клятвенно гарантировали неприкосновенность. Голова его выставлена была на форуме перед рострами. Убийство Октавия было сигналом.

«Немедленно во все стороны бросились сыщики для розысков и истребления сенаторов и так называемых «всадников» [81] Всадники (греч. hippeis , лат. equites ) — в ряде античных государств (Афинах, Риме, Фессалии) привилегированное сословие с высоким имущественным цензом. В Риме всадники — первоначально сражавшаяся верхом патрицианская знать. С III в. — второе после сенаторов сословие. В эпоху Империи всадники составляли основу командного состава в войсках, а также занимали высокие административные посты (префекты, прокураторы). . Всадников истребляли без счету, головы же сенаторов выставлялись перед рострами. Во всем происходившем не было ни страха перед богами, ни мысли о человеческом возмущении, ни боязни перед ненавистью. После жестоких дел они наслаждались неправедными зрелищами; беспощадно убивая, отрезали головы уже умерших и выставляли результаты своего преступления на страх и устрашение и на преступное зрелище».

Типичен эпизод, передаваемый Аппианом и другими, о гибели Марка Антония, величайшего из ораторов того времени, человека, которым вправе гордиться был Рим:

«Оратора Марка Антония [82] Антоний Марк (143–187 до н. э.) — знаменитый римский оратор, приверженец оптиматов (сторонников сената, консерваторов), противник Мария. , убежавшего в одну из своих ферм, спрятал его арендатор. Желая угостить его, он послал раба в харчевню купить вина сортом получше обыкновенного. На вопрос лавочника, почему он спрашивает вина получше, раб по секрету сообщил причину и вернулся с вином, лавочник же немедленно побежал с доносом к Марию. Марий, услышав его сообщение, с радости бросился было сам на совершение дела. Его удержали, однако, друзья, и послан был трибун с солдатами. В дом вошли солдаты. Их Антоний, мастер слова, долго чаровал длинными разговорами, печалясь о своей судьбе и говоря попутно о многих и разнообразных вещах. Трибун, не понимая, что там происходит, вбежал в комнату, нашел там солдат, слушающих Антония, и убил Антония во время речи, голову же его послал Марию».