Александр Широкорад - Россия на Средиземном море [изд. Вече (2013 г.)]

Вслед за эскадрой Гейдена по приказу Николая I были отправлены три брига — 20-пушечные «Усердие» и «Охта» и 16-пушечный «Ревель». Отряд бригов покинул Кронштадт 18 июля 1827 г. и 29 октября прошел Гибралтарский пролив. В начале декабря все три брига разными путями прибыли на Мальту, где по-прежнему находилась эскадра Гейдена.

Между тем в Англии чуть ли не впервые в истории весьма прохладно встретили весть о победе британской эскадры под Наварином.

В 1828 г. И.И. Кадьян — историограф русской эскадры — писал: «Английское правительство, взглянув на аптекарские свои весы выгоды и невыгоды и изменяя неравенство сил двух империй [России и Турции], и зная, на какой стороне будет перевес, выветривая прежний жар свой в пользу Греции, начало обвинять адмирала Кодрингтона в истреблении турецкого флота. Им, как это теперь видно, хотелось, не ослабляя вдруг Турции, слегка действовать в пользу Греции, из коей они надеются, утомив своих союзников, составить новую Ионическую колонию. Им не хотелось истреблять силы османские, но беречь их для России» [79].

Однако, соблюдая этикет, британское правительство удостоило Э. Кодрингтона ордена Бани, наградив и союзных адмиралов и офицеров знаками этого ордена. Говорят, что король Георг II, подписывая документ о награждении адмирала, съязвил: «Я посылаю ему ленту, хотя он заслуживает веревки!»

2 ноября 1827 г. посланники Англии и Франции в Константинополе официально выразили Портев-паше сожаления своих правительств по поводу произошедшего инцидента. Тем не менее в начале декабря 1827 г. посланники Англии, Франции и России покинули Константинополь вследствие неуступчивости султана в «греческом вопросе».

В конце 1827 г. для эвакуации членов русского посольства из Константинополя туда было направлено два военных транспорта Черноморского флота — «Сухум-Кале» и «Пример». Транспорты пришли под купеческим триколором, а офицеры их и команды носили гражданское платье. Этот маскарад был предпринят из «опасения какой-либо неприятности от дерзкой и буйной азиатской черни».

Англичане попытались взять под контроль вооруженные силы греческих повстанцев. Генералиссимусом греческой армии был назначен англичанин генерал Ричард Черч, а командующим флотом — англичанин адмирал Томас Кохрейн. Особых успехов на суше Черч не добился. А вот Кохрейн попытался создать регулярный флот и распустил все каперские суда.

Естественно, что греческие корсары не пожелали превращаться в мирных купцов, да и в условиях войны это было сделать трудно.

Историограф И.И. Кадьян приводит вот такие данные о деятельности греческих пиратов: за десять месяцев 1827 г. было разграблено 90 нейтральных судов (31 австрийское, 18 английских, 4 ионических, 11 французских, 9 сардинских, 7 русских, 4 шведских, 4 американских, одно неаполитанское и одно голландское). Похищенные с этих судов грузы оценивались в огромную по тем временам сумму — 24 млн. пиастров, то есть около 2 млн. испанских талеров [81].

Е.В. Богданович писал: «Бывали случаи, что греческие корсары, нападая на турецкие и египетские суда, захватывали товар, принадлежащий французским или английским подданным; жители Ионических островов, хоть и греки, но помогали Ибрагим-паше в продовольствии его армии… Корсары не щадили этих контрабандистов, между тем как Ионические острова принадлежали Великобритании» [82].

Командование союзным флотом договорилось начать решительную борьбу с греческими пиратами.

10 октября 1827 г. в Наваринскую бухту вошла греческая шхуна, на которой союзным адмиралам доставили поздравление временного правительства с одержанной победой и благодарственный адрес. В ответ адмирал де Риньи составил Декларацию, подписанную русским и британским адмиралами 12 (24) октября 1827 г. В Декларации говорилось: «Тогда как союзники проливают кровь храбрых воинов своих, истребляя и поражая магометян, тогда греческие суда, вместо того чтобы стремиться на помощь к местам, угрожаемым опасностью, они как совершенные разбойники расселись в отдаленных водах, чтобы брать и грабить суда, принадлежащие нейтральным нациям». Командующие эскадрами осудили «законодательный греческий комитет», с чьими патентами «греческие корсары продолжают производить грабежи», а призовая комиссия — «единственное судилище, установленное греческим правительством, старается придать грабежам сим законный вид». Адмиралы объявили, что комиссия эта не имеет права «судить без их согласия ни одного купеческого судна» и запретили крейсерские действия греческого флота далее фактического района его военных действий против турок и египтян, то есть «от Воло до Лепанта, включая Саломину, Егину, Гидру (Идру) и Специю». А все военные суда греков, пересекшие эту линию, будут преследоваться. В случае же явного нарушения данной Декларации греческий флот буден уничтожен «подобно турецко-египетскому».

Также Декларацией запрещалось «распространять восстание» на «турецкой» территории, то есть в Албании и на острове Хиос.

Командование греческого флота признало требования Декларации справедливыми, и уже 17—23 октября адмирал Кохрейн подписал прокламацию, в которой говорилось, что все суда, «какого бы они роду ни были… если они не будут внесены в реестр и занумерованы», пойманные в море с оружием и «без письменного вида», объявлялись пиратскими. С командами этих судов разрешалось поступать по законам международного права, в том числе и вешать, «если найдутся виновными». А торговым судам водоизмещением менее 100 тонн вообще запрещалось иметь какое-либо оружие.

Борьба с греческими корсарами имела смысл только для Англии и Франции. Во-первых, серьезно страдали купеческие суда под их флагами, а во-вторых, правительства этих стран не желали полного поражения Турции.

А вот России воевать с корсарами не было никакого резона. Русских купеческих судов в начале 1828 г. в Восточном Средиземноморье не было, не считая греческих под русским флагом. Разгром же Турции был в интересах России.

Царь тянул с разрывом с Османской империей из-за войны с Персией. Но 10 февраля 1828 г. Персия была вынуждена подписать Туркманчайский трактат о мире. Теперь у России были развязаны руки, и 14 апреля 1828 г. Николай I опубликовал манифест о войне с Турцией.

И Гейден, и командиры русских кораблей знали, что полномасштабная война с турками неминуема, но все-таки приняли участие в борьбе с греческими корсарами. Так, фрегат «Нестор» в феврале 1828 г. попытался захватить базу корсаров в районе порта Миндра (Мандра). Фрегат встал у выхода из залива. По приказу его командира капитан-лейтенанта И.С. Сытина были спущены шлюпки с десантом, которые отправились в глубь залива. Там были обнаружены два корсарских судна. Одномачтовый бот с одной пушкой и 40 человеками команды сдался сразу, а команда шестипушечной двухмачтовой шхуны решила драться. Греки посадили шхуну на мель, а сами укрылись на берегу в развалинах монастыря. Командир десанта лейтенант И.Л. Тимашев стал высаживать десантников на берег. Одна из шлюпок села на мель, и греки тут же открыли по ней ружейный огонь. Тогда Тимашев повел десантников в атаку, в результате которой греки были вытеснены из развалин и прижаты к морю. Русские матросы, мстя за троих своих тяжело раненных товарищей, почти всех корсаров перекололи штыками, а пытавшихся спастись вплавь перестреляли. Из 60 корсаров только десять остались живы и были взяты русскими в плен.