Сью Блэк - Всё, что осталось [Записки патологоанатома и судебного антрополога]

Скелет лежал в песке в задней части так называемой «Пещеры Смельтера», к северу от горской деревушки. Радиоуглеродная датировка показала, что он относится к периоду пиктов, предшествовавшему приходу викингов, то есть к концу железного века. Он находился в «позе бабочки»: колени согнуты, лодыжки скрещены, колени разведены в стороны. Между коленями помещался большой камень. Руки лежали на бедрах, также прижатые камнями.

Еще один камень придавливал грудь. Теоретически камни могли положить на тело, чтобы покойник не выбрался из могилы, горя жаждой мести, или просто чтобы его не унесло приливом.

Судя по степени деформации черепа, смерть его точно была насильственной. Прочие части тела не пострадали, так что в остальном это был здоровый, крепкий мужчина лет тридцати.

Анализ травм — логический процесс дедукции, который требует глубоких знаний относительно того, как ведут себя кости, как меняется их поведение в случае переломов и последующих травм и как правильно определить последовательность таковых. В ходе этого анализа определяется, в каком порядке наносились повреждения. Изучая травмированные участки и взаимосвязь между ними, мы устанавливаем, как травмы причинялись и с помощью каких орудий.

Похоже, первый удар человек из Роузмарки получил в щеку справа, где зубы у него были выбиты копьем, мечом или какой-то палкой: орудие вошло неглубоко и не проникло до позвоночного столба, чтобы причинить более серьезные повреждения. Он совершенно точно был жив, когда это произошло, поскольку один из выбитых зубов находился в грудной полости — скорее всего, он вдохнул его после удара.

Дальше его ударили в челюсть слева, возможно, кулаком или дубинкой, на что указывали округлые контуры повреждений. Сломалась и челюсть, и оба сустава, которыми она крепится к черепу. Изнутри треснула также клиновидная кость в основании черепа. Сила второго удара была такова, что мужчина отлетел назад и при падении ударился головой о твердую поверхность — возможно, о камни на берегу, где он позже был похоронен. За этим последовали множественные переломы и трещины, разошедшиеся по черепу во все стороны от точки соприкосновения, располагавшейся в левой части затылка.

Он лежал на правом боку, когда нападавший, или нападавшие, склонились над ним и, чтобы добить, пронзили округлым орудием, по форме и размерам идентичным тому, которым были выбиты зубы, его голову возле виска. Выходное отверстие располагалось прямо с противоположной стороны, возле глазницы. Последним ударом ему проломили череп с такой жестокостью, что его оставшиеся части разлетелись на куски.

Меня пригласили в Кромарти, чтобы я выступила в местном историческом обществе с докладом о наших находках. Скелет был найден в последний день раскопок, и команда решила накрыть его тентом, чтобы порадовать членов общества удивительным сюрпризом. Будучи родом из Инвернесса, я пользуюсь определенной известностью в наших краях, поэтому мое грядущее выступление обросло самыми разнообразными слухами. Когда, в финале своей презентации, руководитель археологов показал слайд с фотографией человека из Роузмарки на месте обнаружения, аудитория замерла в изумлении. Далее вышла я и рассказала, кем был этот человек, что с ним произошло, и, наконец, продемонстрировала прекрасную реконструкцию его лица, созданную моим коллегой Крисом Райном. Публика была потрясена.

Позднее одна из присутствовавших дам сообщила мне, что из-за переживаний была вынуждена скорей отправиться домой и прилечь. Вместо ожидаемой сухой лекции об археологических находках она пережила весь спектр эмоций, слушая историю жестокого убийства местного жителя. Она даже заглянула в глаза жертвы, в его лицо, которое, не умри он 1400 лет назад, вполне сгодилось бы для Роузмарки и в наши дни. Меня очень радует, что люди всегда проникаются сочувствием к историям других людей, пусть даже те жили столетия назад, и что они начинают воспринимать своих предтеч как местных жителей, раз те занимали этот же клочок земли на нашей планете. Люди из Роузмарки и окрестностей даже начали нам посылать фотографии своих сыновей и внуков, указывая на явное сходство с нашим пиктом и предполагая, что могут быть с ним в родстве.

Подобные археологические находки приносят удовлетворение в том смысле, что позволяют блеснуть при их демонстрации, но с точки зрения судебного антрополога они в то же время и разочаровывают, потому что, как бы мы ни были уверены в своих выводах, нет никого, кто может подтвердить, правы мы или нет, или указать, где мы ошибаемся. Как я впервые обнаружила еще студенткой, работая над проектом по культуре колоколовидных кубков, отсутствие достоверных свидетельств может очень сильно досаждать исследователю. Для меня, чем ближе по времени к нашей эпохе любые археологические материалы, тем больше шансов на успех, поскольку повышается вероятность найти документальные свидетельства, которые помогут более достоверно восстановить обстоятельства, которые мы изучаем, и реконструировать их на более надежных основаниях.

Вероятно, именно поэтому я так заинтересовалась маленьким ирландцем, жившим в XIX веке, с которым впервые познакомилась в 1991 году, когда проводила экскавацию в крипте церкви Святого Варнавы в западном Кенсингтоне в Лондоне. Сводчатый потолок церкви начал трескаться и грозил обвалиться, так что требовалось срочно что-то предпринять. Нас пригласили потому, что крипта использовалась для погребений, и тела следовало извлечь на поверхность, прежде чем строители возьмутся за укрепление стен. Мы получили разрешение архиепископа провести экскавацию: вскрыть гробы, кремировать тела, а пепел вернуть на освященную землю.

Наши покойники были похоронены в тройных гробах, которые в начале XIX века были популярны у богачей. Из-за своей многослойности они напоминали русские матрешки. Снаружи находился деревянный гроб, иногда обитый тканью, с декоративными ручками и прочими украшениями, а также с табличкой, на которой указывались имя и дата смерти его хозяина. Внутри помещался свинцовый саркофаг, запечатанный герметично, также с табличкой, указывающей на личность покойного. Свинцовые гробы были необходимы, чтобы жидкости при разложении не вытекали наружу, а впитывались в слой отрубей, покрывавший дно. Они также гарантировали, что запахи останутся внутри и не будут просачиваться наружу, в церковь, где могли бы оскорбить тонкое обоняние прихожан во время воскресной мессы.

Третий, последний гроб был более функциональным, обычно из дешевой древесины, например, вяза, и служил просто изнанкой свинцового. В нем покойный лежал на подушке, набитой конским волосом, с хлопковыми оборками — узор из дырочек на них имитировал дорогие английские кружева, — одетый в свой самый лучший костюм.