Александр Шталь - Малые войны 1920-1930-х годов

Великое Национальное собрание Турции также заявило, что оно не может признать правильным решение, которое состоится без участия Советской республики. В течение всего хода работ комиссии обнаружились непримиримые противоречия точек зрения Антанты (главным образом Англии), настаивавшей на свободном доступе через Проливы для торговых и военных судов в мирное и военное время, т. е. на фактическом господстве в Черном море и Проливах наиболее сильных морских держав, — и России отстаивавшей свободу торгового плавания и закрытие Проливов для всех военных судов, кроме турецких.

Для рассмотрения этих вопросов выделена была комиссия под председательством лорда Керзона, который 6 декабря 1922 г. объявил выработанный английской, французской и итальянской делегациями текст проекта конвенции о Проливах.

В основе его лежал принцип полного открытия Проливов для плавания военных и торговых судов и воздушных аппаратов под любым флагом в мирное и военное время. Нахождение Турции в состоянии войны не должно препятствовать свободному плаванию военных и торговых судов и воздушных аппаратов нейтральных стран.

Вместе с тем каждая держава получала право вводить в Черное море свои морские силы, не превышающие по своему составу наиболее сильные находящиеся в это время в Черном море флоты прибрежных Черноморских держав.

В случае же согласия прибрежных стран на полную демилитаризацию Черного моря, каждой из внечерноморских держав предоставлялось право ввода в Черное море 3 судов, не свыше 10 000 тонн каждое.

Наконец, устанавливался принцип демилитаризации Проливов (Босфора, Мраморного моря и Дарданелл).

Советская делегация заявила, что подобный режим на Проливах она считает совершенно неприемлемым не только для себя, но также и для Турции и, главным образом, для установления прочного мира на Ближнем Востоке, а следовательно, и во всей Европе.

Советская Россия, стремящаяся к миру, требует закрытия Проливов для военных судов в целях избежания войны и гарантии безопасности Турции и ее столицы.

Турецкая делегация не согласилась с проектом союзников, но и не отвергла его, указав на необходимость некоторых изменений. Она заявила о трех основных желательных ей пунктах:

1. Гарантии ненападения на Константинополь и Проливы (конкретно гарантии не указывались).

2. Ограничение прав ввода военных судов в Черное море (разрешить ввод только легких судов).

3. Полная свобода торгового мореплавания в Проливах в любое время.

Кроме того, турецкая делегация считала нужным освободить от демилитаризации побережье Мраморного моря и еще некоторые пункты, и иметь право содержать на Галлипольском полуострове хотя бы минимальные гарнизоны для отражения внезапной атаки.

Таким образом, турецкая делегация сразу стала на путь уступок в вопросе о Проливах, упорно отстаивая другие экономические вопросы.

На заседании Комиссии 18 декабря был оглашен измененный (второй) проект союзников. Он предусматривал несколько меньшие зоны демилитаризации. Но главные принципы, т. е. демилитаризации и открытия Проливов для военных судов, — остались в силе. Сверх предусмотренной ранее максимальной морской силы разрешалось вводить в Черное море «в военное время и при всяких обстоятельствах» 3 судна, не свыше 10 000 тонн каждое.

Советская делегация подтвердила свое мнение о неприемлемости подобного режима и предложила свой проект, сводившийся к следующему:

1. Полный суверенитет Турции над Проливами.

2. Полная свобода торгового мореплавания на Проливах под любым флагом, в любое время.

3. Закрытие Проливов для плавания военных судов и воздушных аппаратов всех флотов, кроме турецких; право Турции разрешать проход Проливами легких судов (кроме подлодок), не свыше 6000 тонн и с вооружением не свыше 6" орудий).

4. Гарантии реального закрытия Проливов путем предоставления Турции права вооружения всех зон Проливов по своему усмотрению.

5. Разработка и подписание международного акта, признающего Черное море «закрытым» морем Черноморских держав, даже в случае изменения впоследствии режима на Проливах.

Турецкая делегация не протестовала против проекта союзных держав, и лишь считала необходимым внести в него некоторые поправки.

После этого начался ряд сепаратных совещаний экспертов, на которые советские эксперты не допускались, несмотря на протесты советской делегации; такое положение продолжалось 6 недель.

Тем временем отношения между Англией и Францией ухудшались с каждым днем.

Наконец, 29 января 1923 г. советской делегации и Турции был вручен третий проект союзников — договор в 46 статей. На конвенцию о Проливах Турция дала условное согласие (то есть согласилась бы в случае достижения соглашения по остальным вопросам). Третий проект конвенции о Проливах немногим разнился от второго, сохраняя прежние принципы: открытие Проливов, демилитаризация зон, вход в Черное море предусмотренных ранее сил и образование «Комиссии по Проливам» под руководством Лиги Наций, контролирующей соблюдение конвенции.

Советская делегация на последнем заседании 1 ноября 1923 г. выразила протест, высказав (Чичерин), что весь проект союзников направлен к тому, чтобы создать на Черном море сферу своих политических и военных влияний. Если проект будет осуществлен, то ни одна из Черноморских держав не будет уверена в своей безопасности, особенно Советская Республика, не находящаяся до сих пор в договорных отношениях со многими державами. Проект союзников дает не мир, а тревогу и необходимость усиленного вооружения.

К этому времени отношения между Францией и Англией дошли до крайнего обострения. Франция занимала Рур [17] Приказ Пуанкаре по французской армии от 11 января 1923 г. и совершенно не желала считаться с мнениями, советами и интересами Англии.

Естественно, обострились отношения и в Лозанне; терялось последнее подобие «единой линии поведения» союзников. Керзон стал грубо проводить в Ближневосточном вопросе политику соблюдения одних английских интересов, причем держал себя вызывающе надменно. Его раздражение увеличивалось еще тем, что турецкая делегация, учтя благоприятный для себя разлад между союзниками и чувствуя за собой опасную для Антанты поддержку России, повела правильнейшую в тот момент политику неуступчивости и отстаивания своих интересов. Дело дошло до того, что Керзон стал обращаться с ультиматумами не только к Турции, но и к французской делегации, которая довольно недвусмысленно предложила Турции прервать переговоры в Лозанне и договориться с гораздо большим успехом по отдельным вопросам с Францией.

Конференция явно уперлась в тупик. Керзону надо было закончить дела в Лозанне и ехать в Лондон в связи с Рурскими событиями. Он поставил турецкой делегации резко-ультимативное требование о подписании договора в течение суток и заявил, что 7 ноября он покидает Лозанну в случае невозможности достичь соглашения.