Дмитрий Иловайский - Владимирский период. Том 1. Часть 2.

Вот как рассказывает об этом событии местная (Хлыновская) летопись.

В 1174 году дружина ушкуйников спустилась по Волге до Камы. Часть их осталась на берегу сей последней и вздумала здесь поселиться. Другие отправились далее на север и начали воевать встречных вотяков. Рекой Чепцой они вошли в реку Вятку, и тут на левом берегу последней увидали селение, укрепленное рвом и валом. Место это понравилось новгородцам, и они решились взять его силой. Несколько дней воины говели, молились; наконец сделали приступ, и 24 июля, в праздник Бориса и Глеба, овладели городком. Первоначально его назвали «Балванским»; но, основавшись здесь и построив храм во имя Бориса и Глеба, переименовали городок в Никулицы н. Между тем оставшиеся на Каме товарищи нашли свое поселение неудобным и двинулись вверх по реке Вятке, на которой воевали черемисский городок Кокшаров, впоследствии переименованный в Котельнич. Потом обе части соединенными силами между Никулицыным и Котельничим основали третий город на высоком левом берегу Вятки при впадении в нее Хлыновицы и назвали его Хлынов (ныне губерн. город Вятка). Этот последний и сделался средоточием новгородских поселений в Вятской земле, то есть старшим городом, к которому остальные относились как пригороды и погосты.

Усиленные новыми выходцами из Новгородской и Двинской земли, вятчане не только с успехом отражали нападения соседних черемис и вотяков, но налагали на них дани, и постепенно распространяли свои поселения. Затерянные посреди глухих лесов и чудских народцев, они образовали особую вечевую общину, которая не признавала над собой власти Великого Новгорода, т. е. не платила ему даней и не принимала от него посадников, а управлялась своими выборными властями; причем, однако, сохраняла обычаи и строй новгородской жизни. Это была единственная самобытная русская область, которая обходилась без князя. Отдаленность и затруднительные сообщения (так как Волжский путь шел через Суздальские земли) препятствовали Великому Новгороду силою смирить непокорных колонистов; но он не оставлял своих притязаний на господство. Отсюда возникла продолжительная вражда между ним и Вятскою землею [18].

Земли Суздальская и Рязанская, занимавшие пространство между верхней Волгой и средней Окой с притоками, суть младшие члены великой семьи древних русских областей. В эпоху Владимира Великого и Ярослава I они составляли еще глухие, далекие страны с редким населением. Вот почему при раздаче уделов они или отдавались младшим сыновьям Киевского князя, или служили прибавкою к другим уделам. Так, Суздальская область придана была к Переяславскому княжению Всеволода Ярославича, а Рязанская — к Черниговскому Святослава Ярославича. Когда же потомство их разветвилось, эти области сделались уделами младших ветвей. Ростовско-Суздальский край, как известно, достался меньшому сыну Владимира Мономаха, Юрию Долгорукому.

Древнее население этого края составляло финское племя Меря, когда-то многочисленное и довольно зажиточное, но давно уже обрусевшее, так что о нем мы можем приблизительно составить себе понятие только по родственным и соседним ему народам, каковы с одной стороны Весь, с другой — Мордва и Черемисы. Согласно с мирным предприимчивым характером племени, мерянские поселения не выдвигались на берега великих судоходных рек как Волга, а уединялись в лесную глушь. По свидетельству русского летописца, средоточием их поселений были места около озер Неро и Клещина, в области незначительных рек Которосло, Большой и Малой Нерли. Здесь встречаем мы старинные города Суздальской земли: Ростов — на озере Неро, Суздаль — на Малой Нерли и Переяславль — на озере Клещино. Вероятно, это были важнейшие мерянские поселения, в которых пришлая Русь издавна утвердилась, т. е. построила детинцы и заняла их своими дружинниками, чтобы отсюда владеть окрестной землей. Славяно-русское движение направлялось в ту сторону двумя путями: с запада из области смоленских и новгородских кривичей, с юга — из земли северян и вятичей. Переяславль-Залесский, лежащий при впадении речки Трубежа в озеро, своим названием напоминает Переяславль-Русский на Трубеже, следовательно, указывает на переселенцев из Южной Руси. Некоторые другие суздальские города своими именами также свидетельствуют о прямом участии русских князей в этой колонизации; таковы: Ярославль на Волге, основанный Ярославом, и Владимир-на-Клязьме, построенный или Владимиром Великим, или Мономахом. Последний, по его собственным словам (в Поучении), несколько раз предпринимал поездки в Ростовский край, конечно, для устроения земских дел. Главным же устроителем края почитается Мономахов сын Юрий Долгорукий. Ему приписывают построение Юрьева-Польского, получившего его имя, далее Коснятина, Москвы и Дмитрова, названного в честь его младшего сына Всеволода-Димитрия. Может быть, он же основал заволжские города Кострому и Галич, прозванный Мерским, или Мерянским, в отличие от Галича-на-Днестре.

Кроме построения новых городов и обновления старых, Юрий Долгорукий был также усердный храмоздатель, и вообще он много заботился об утверждении христианства в своих инородческих волостях. Из его сооружений доныне существуют соборные храмы в Переяславле и Суздале. Последний город пользовался его предпочтением; он имел свое пребывание в нем, а не в старейшем Ростове. Но едва ли справедливо приписывать Юрию главную честь русской колонизации в том краю. Он уже не имел в своем распоряжении таких обширных чисто русских уделов, как его отец Мономах или дед Всеволод, а тем более прадед Ярослав, и действительно не мог в таком количестве, как они, переводить дружинников и смердов с юга на север. Надобно полагать, что он нашел здесь уже значительное русское поселение, судя по той сравнительной скорости, с какой пошло обрусение туземцев. (Археологические раскопки курганов также свидетельствуют, что славяно-русская колонизация направилась в этот край еще во времена языческие.) Не лишено вероятности одно известие, которое говорит, что Юрий старался привлекать к себе переселенцев разными льготами и «подаяниями», и притом созывал людей отовсюду; так что кроме русских к нему приходило много Болгар, Мордвы и Угров [19]. Долгорукий был умный, деятельный князь-хозяин; о том свидетельствуют плоды его трудов. Суздальская область вскоре сделалась настолько сильной и богатой, что доставляла своему князю средства для обуздания такого соседа, как Новгород Великий, и для предприятий в Южной Руси. Известно, что Юрий, несмотря на долгое пребывание и усердную деятельность на севере, никогда не переставал стремиться к берегам Днепра, сначала в Южный Переяславль, а потом и в самый Киев. Известно, что под конец жизни он достиг цели своих стремлений и умер на Великом Киевском княжении.