Алексей Фомин - Война с продолжением

На этом фоне турецкий вопрос казался руководителям стран Антанты не самым важным, хотя уже первые тревожные известия из Смирны заставили обратить на себя внимание. Стало понятно, что греческая экспедиция, предпринятая под предлогом поддержания порядка, привела к обратному результату. Уже 26 мая английскому правительству пришлось отвечать на неприятные вопросы в палате общин относительно его роли в этих событиях и их возможного воздействия на мусульманских подданных Британской империи [360] Great Britain. Parliament. Parliamentary debates. House of Commons. Ser. 5. Vol. 116. L., 1919. Col. 812–813. . Однако в тех же парламентских дебатах вопросы Египта, Ирландии, Индии занимали гораздо больше места, чем обсуждение новостей из Турции. Все попытки некоторых депутатов начать открытые дебаты на турецкую тему успеха не имели. В Англии еще мало кто всерьез предполагал, что к уже имеющимся проблемам в колониях и в России скоро добавятся не менее серьезные проблемы в побежденной Турции.

Что же касается Франции, то после составления и подписания Версальского договора Клемансо предстояло еще у себя дома выдержать ультрашовинистическую атаку со стороны его критиков и оправдывать каждую уступку, сделанную им в Германском вопросе. Оправданием могли служить только гарантийные договоры с Англией и США, подписанные одновременно с. Версальским миром. Но их вступление в силу фактически ставилось в зависимость от ратификации американским сенатом Версальского мира, что уже тогда вызывало сильные сомнения. Многие не могли простить Клемансо и уступку Мосула. Во Франции приближались президентские выборы, в которых Клемансо пожелал принять участие и объявил, что оставит пост премьер-министра в случае поражения. Ему не хотелось ввязываться во внешнеполитические авантюры, в которых не был гарантирован успех. Но, чтобы оправдать уступку Мосула, необходимо было добиться успеха в Сирии и Киликии, все еще занятых англичанами. Тот факт, что для турецких националистов удержание Киликии было непременным условием любого мирного урегулирования, его не заботил. Он, как и Ллойд Джордж, и большинство политиков в Лондоне и Париже, не придавал еще большого значения поднимавшемуся в Анатолии национальному движению.

Такая беспечность была совершенно неоправданной. Греческая оккупация Смирны и прилегающего района вызвала стихийное возмущение местного турецкого населения, которое быстро переросло в настоящую партизанскую войну. Вскоре возник центр организованного сопротивления в глубине Анатолии, вдали от всех оккупированных территорий. Генерал Мустафа Кемаль-паша, широко известный со времен Галлиполийской кампании 1915–1916 годов, посланный султаном в Анатолию наблюдать за демобилизацией остатков турецкой армии, вместо этого занялся установлением связей с начальниками гарнизонов и местными властями, недовольными существующим положением вещей. Кроме событий в Смирне и арестов многих политиков в Константинополе особое беспокойство в Турции вызывали сведения о возможной передаче восточных вилайетов новому армянскому государству. На совещании Кемаля с турецкими генералами в городе Амасии 12 июля 1919 года было принято решение начать организованное вооруженное сопротивление иностранной интервенции на границе с Арменией (реально она примерно соответствовала русско-турецкой границе 1914 года), в Смирне и в Киликии. Началась подготовка к созыву конгресса представителей восточных вилайетов в Эрзуруме. Деятельность Кемаля имела большой успех. Ранее разрозненные турецкие «общества защиты прав», существовавшие со времени перемирия, обрели теперь единый центр, а правительство в Константинополе постепенно теряло реальную власть над страной.

Тем временем 24 июня перед «Советом четырех» выступила турецкая делегация во главе с великим визирем Дамад Ферид-пашой. Еще 6 июня Кальтроп писал в Лондон, что трудно было бы подобрать делегацию, лучше расположенную к Великобритании, чем эта. И все же его французский коллега Дефранс попытался извлечь выгоду из самого согласия Верховного Совета Антанты принять турецких представителей. В разговоре с визирем он представил это решение как результат исключительно французских усилий [361] BDFA, Ser. В. Vol. 1. № 30. Calthrope to Curzon. 6/06/1919. Р. 59–61. . Дамад Ферид представил в Париже меморандум с предложением сохранить Османскую империю в довоенных границах с предоставлением автономии арабским областям. В официальном ответе, написанном Бальфуром, после описания ужасов турецкого ига для подвластных народов следовало заявление, что, «с тех пор, как Турция без малейших оснований преднамеренно атаковала страны Согласия и была разбита, она возложила на победителей тяжелую обязанность определять судьбу различных групп населения ( populations ) в своей разнородной империи. Эту обязанность Совет союзных и присоединившихся держав хочет исполнить в соответствии с желаниями и постоянными интересами самих этих групп» [362] DBFP, Ser. 1, Vol. 4. № 426. Meeting of Allies Supreme Council. 25/06/1919. P. 645. . Иными словами, турок откровенно ставили в известность, что их стране придется расстаться с большей частью своих территорий, дальнейшую судьбу которых союзники определят по своему усмотрению. Какая-либо возможность сопротивления турок такой перспективе вовсе не предусматривалась.

Европейские политики и дипломаты зачастую плохо отдавали себе отчет в том, что действительно происходит в странах, судьбу которых они решают. Они часто не видели или не хотели видеть факты, противоречившие их кабинетным построениям. Английские представители в Константинополе довольно быстро обратили внимание на новую ситуацию в Анатолии и почти сразу же потребовали от турецкого правительства отзыва Кемаля. В Лондон же первые сведения о его деятельности поступили 23 июня в донесении верховного комиссара в Константинополе адмирала Кальтропа [363] BDFA, Ser. B, Vol. 1. № 30. Calthrope to Curzon. 6/06/1919. P. 61. . Форин Оффис проигнорировал эти тревожные сообщения, понадеявшись, что дело можно будет уладить на месте.

Изменение позиций Великобритании в Турции после событий в Смирне хорошо описано заместителем Кальтропа адмиралом Уэббом в письме к секретарю Форин Оффиса Р. Грэму от 28 июня 1919 года: «Вплоть до высадки в Смирне мы чувствовали себя вполне хорошо. Турки были, конечно же, несколько беспокойны, но мы постепенно удаляли плохих вали, мутгешарифов [364] Руководители местных администраций в Турции. и т. п., и я думаю, что мы могли бы хорошо продолжать в том же духе до заключения мира. Нужно было только сидеть крепко и заставлять турецкое правительство делать то, что мы желали. Но теперь положение совершенно изменилось. Греки и турки убивают друг друга массами ( are killing one another wholesale ) в Айдынском вилайете. Мустафа Кемаль действует в районе Самсуна и пока что отказывается утихомириться ( to come to heel )…. Есть один момент, который близко касается нашего престижа. Обе враждующие стороны — греки и турки — прекрасно понимают, что, когда принималось решение о Смирне и доводилось нами до сведения турецкого правительства, мы бросали яблоко раздора между двумя сторонами… Вы с готовностью признаете, что наши постоянные советы обеим сторонам жить в дружбе и согласии рассматриваются как довольно лицемерные в то время, когда мы делаем все возможное, чтобы создать ситуацию, которая сейчас делает их готовыми перерезать друг другу глотки и сеет вражду на неопределенное будущее» [365] DBFP, Ser. 1, Vol. 4. № 433. Webb to Graham. 28/06/1919. Р. 655. .