Христофор Манштейн - Записки о России генерала Манштейна

Между тем граф Чернышев предъявил Манштейну требование русского правительства, чтобы он, Манштейн, представил отчетность по тому полку, которым до отъезда своего из России командовал. Манштейн отвечал 19-го февраля 1746 года: 1) В России никто из полковых начальников не распоряжается один полковой казной, но все выдают ему определенные к тому комиссары, а требования подписываются всеми офицерами полка. 2) Не было примера, чтобы какой-либо офицер отпущен был из полка, не только за границу, но даже внутрь государства, пока на нем хотя малейшая долговая претензия имелась, особенно в деньгах, казне принадлежащих. 3) Прежде чем выехать из России, он, Манштейн, все, с надлежащим порядком, своему подполковнику, барону Миниху, сдал, и что все исправно, в том квитанцию, всеми офицерами подписанную, получил. Квитанция эта, с прочими бумагами и частью его пожитков, у него при Опове пандурами похищена; тем не менее подполковник и прочие офицеры отречься не могут, что такая квитанция ему была выдана, так как о том командующему генералу было рапортовано. Заметить еще должно, что за две недели перед его отъездом предстоял полку инспекторский смотр, при чем обыкновенно свидетельствуется полковая казна. И тако, ежели бы наименьшая у него неисправность оказалась, его бы не отпустили за границу, так как он уже два раза перед этим, а именно в 1742 и 1744 годах, увольнения из службы просил, из чего легко можно было заключить, что он назад может не вернуться, тем более, что он не имеет в России никакого поместья, меж тем как в королевстве прусском все, чем владели его предки, за ним числится и могло прийти в полнейшее разорение от его продолжительного отсутствия. Он может еще много пунктов в свое оправдание привести, но, во избежание многословия, их обходит. Однако не отказывается, если от полка какая-нибудь претензия на него объявлена будет, «во всем себя очищать и доказать, что справедливо ничего на нем претендовано быть не может».

Бестужев-Рюмин продолжал употреблять все меры для вытребования Манштейна. 22-го февраля 1746 г. послано из Петербурга новое подтверждение Чернышеву, чтоб он «тамо министерству прямо сказал, что сие весьма непристойно и не дружественно было бы, ежели бы оные здешние подданные тамо еще удерживаны были и разве его величество король прусский таким поступком с здешнею стороною прямую ссору зачать хочет. А что полковник Манштейн оттуда ехать сюда не хочет, то, для увещания его к тому, призвать сюда из Ревеля отца его, генерал-поручика Манштейна, и о том послать к нему с нарочным курьером указ за подписанием ее императорского величества».

12-го апреля 1746 года докладовано было императрице о Манштейне: «Он, и по последним там (в Берлине) учиненным предъявлениям да и по отцовскому письму, — которое в таких сильных терминах и увещаниях, как того больше невозможно, к нему писано было, — ехать сюда не хочет, но неотменно абшида желает, и в такой силе и к отцу своему ответствовал и через барона Мардефельда промеморию сюда прислал. Почему не остается уж более, как разве повелеть военной коллегии над ним, яко дезертиром, обыкновенный суд содержать и по сентенции учинить».

Ее императорское величество соизволила указать в такой силе указ изготовить.

15-го мая 1746 года, по определению военной коллегии, к полковнику Манштейну послан указ с повелением от императрицы, чтобы он, «в предписанный ему трехмесячный срок (считая от подписания этого указа), конечно (непременно), без всяких отговорок, в Санкт-Петербурге в оной коллегии явился. Ежели же он на тот срок не явится, то за дезертира признан и, по правам воинским, судом неотменно и действительно осужден будет».

На это определение Манштейн ответил (14-го июня 1746 г.) повторением прежней просьбы об увольнении, причем писал:

«Твердую надежду имея, что ее императорское величество, по своей высочайшей милости, мне, за верные мои службы и полученные раны, вместо абшида, бесчестием платить не будет, ибо уже многие чужестранные офицеры, при отсутствии от команд, из службы увольнены, а я прежде отъезда своего из Ревеля двоекратно об увольнении из службы всеподданнейшие челобитные подал. Возвратиться же мне в службу ее императорского величества продолжать никакими мерами невозможно».

20-го мая 1746 года доложено было Бестужевым-Рюминым императрице донесение из Риги генерал-фельдмаршала графа Ласи. Фельдмаршал требовал указа, отпускать ли ему за границу капитана Стакельберга, так как тот подозревается в подговаривании молодых лифляндцев ехать вместе с ним в Пруссию и поступить там на службу. Стакельберг был не русский подданный. Он служил у прусского короля и только осенью 1745 г. приехал в Лифляндию и жил до весны 1746 года, в поместьях на острове Эзеле. Из перехваченного на почте письма Манштейна, — так доносил государыне Бестужев-Рюмин, — открылось, что Манштейн писал Стакельбергу подговаривать молодых лифляндцев вступить на службу к прусскому королю.

Наконец, когда все усилия добыть Манштейна из Пруссии остались безуспешными, его заочно предали военному суду, который и постановил следующий приговор:

«По силе военных артикулов, по кригерату и по мнению генерала фельдмаршала и кавалера рехсграфа фон Лессия, положено: его, Манштейна, яко дезертира и нарушителя присяги, когда он пойман будет, без всякой милости и процессу, повесить, дабы впредь никто, противу своей присяжной должности, таковых предерзостей чинить не отважился. Имя его, Манштейна, публиковав, прибить к виселице [36] Любопытно, что составитель немецкой биографии Манштейна, неизвестно на чем основываясь, уверяет, будто немцы-генералы, составлявшие половинное число судей военного суда над Манштейном, не захотели участвовать в его осуждении и вышли из состава суда. Очевидно, что это неправда. .

По мнению военной коллегии, надлежит тож учинить, а именно: ныне публиковав имя его, Манштейна, прибить к виселице, а когда он пойман будет, без всякой милости и процессу повесить».

Императрица подписала: «Повелеваем учинить по мнению оной коллегии».

В то время, когда имя Манштейна прибивали в России к виселице, он усердно служил в Пруссии: в 1745 году участвовал в войне в Верхней Силезии, потом в походе в Саксонию, король взял его к себе в адъютанты, а затем назначил его комендантом в Циттау.

По заключении мира, Манштейн поселился в Потсдаме, куда выписал и семейство свое. Тут он, кроме исполнения военных обязанностей, посвящал время свое умственным занятиям и составлению Записок о России. В 1754 году произведен в генерал-майоры.

В возгоревшейся Семилетней войне Пруссии с Австрией и ее союзниками Манштейн, в сентябре 1756 года, был в походе в Богемии, завладел по пути замком Тешен и взял первых военнопленных в эту войну. Зимою он был назначен комендантом Дипольдисвальде, на богемской границе, имея под своим начальством гарнизон из полка Минквица, трех гренадерских баталионов и нескольких эскадронов гусар. На этом посту он прославился бескорыстием и обходительностью.