Дмитрий Пучков - Бородино: Стоять и умирать!

Солдаты точили штыки, отпускали сабли, артиллеристы передвигали орудия, избирая для них выгоднейшие места. Некоторые генералы и полковые начальники говорили солдатам о великом значении наступавшего дня. Один из них сказал: “Ведь придется же умирать под Москвою: так не всё ли равно лечь здесь?”»

Как были развёрнуты для боя французы? Наполеон разместил свой командный пункт у Шевардино, около захваченного редута. Правее (при взгляде с французской стороны) и впереди Шевардинского редута расположились три дивизии корпуса Даву — Компана, Дезе и Фриана, построенные в 3–4 линии батальонных колонн. Позади них правее сзади стояли в трёх линиях полков три кавалерийских корпуса под командованием Мюрата. Левее редута были развёрнуты в три линии батальонных колонн остальные дивизии Даву — Морана и Жерара. Позади них размещались дивизии корпусов Нея и Жюно, что вместе давало глубину построения кордебаталии в шесть линий батальонных колонн. Севернее Колочи кроме дивизии Жерара стояли позади дивизии кавалерийский корпус Груши и левее — войска 4-го корпуса Богарне, также построенные в три линии батальонных колонн. В центре, за корпусами Нея и Жюно, располагалась в резерве Молодая гвардия и за ней Старая гвардия. На крайнем левом фланге, за речкой Войной, между деревнями Логиново и Беззубово стояла кавалерия 4-го корпуса под командованием Орнано (более 1700 человек лёгкой конницы), которая осуществляла наблюдение за нашим правым флангом. За правым флангом французов, для действий вдоль Старой Смоленской дороги, размещался 5-й корпус Понятовского.

Наполеон, исходя из наступательной тактики, применил невиданную для того периода концентрацию сил, развернув 9/10 армии на фронте всего в 4 версты, получив плотность войск порядка 26–30 тыс. человек на километр фронта. Для такой плотности Наполеону пришлось крайне глубоко эшелонировать войска. На линии дивизия Морана — Старая гвардия глубина боевого порядка составляла до 13 линий батальонных колонн. Но, учитывая глубину русских порядков, силу их позиции и укреплений, превосходство в артиллерии и отсутствие у французов решительного превосходства в живой силе, только большим сосредоточением сил решить ход сражения в свою пользу было невозможно. На что же рассчитывал Наполеон? Ведь в стойкости русской армии и её готовности стоять до конца он убедился уже в бою за Шевардинский редут.

Сегюр пишет: «Император воспользовался первыми проблесками света утренних сумерек, чтобы, переходя с одной возвышенности на другую, осмотреть между двумя боевыми линиями весь фронт неприятельской армии. Окончив разведку, император решился. Он вскричал: “Евгений, останемся на месте! Правый фланг начнёт битву, и как только он завладеет под защитой леса редутом, который находится против него, он повернёт налево и пойдёт на русский фланг, поднимая и оттесняя всю их армию к их правому флангу и к Колочу”.

Составив общий план, он занялся деталями. <���…> Император не сомневался больше в сражении, возвратился в свою палатку, чтобы продиктовать приказ. Там обдумал серьёзность своего положения. Он увидел две равные армии: около ста двадцати тысяч человек и шестисот пушек с каждой стороны; у русских выгода расположения, один язык, одна и та же военная форма, одна нация, борющаяся за одно дело, но много нерегулярных войск и рекрутов; у французов же столько же человек, но больше солдат, а так как ему только что представили отчёт о состоянии его корпусов, то у него перед глазами был точный счёт сил его дивизий».

Как утверждает француз А. Фэн, план атаки Наполеон разработал с учётом опасности отхода русских войск в случае попытки французов обойти их позиции.

Наполеон провёл тщательную рекогносцировку. В. Н. Земцов достаточно подробно реконструировал это мероприятие на основе французских источников. Вот как это выглядело: «Наполеон “долго всматривался в русские биваки без помех” (Денье), чему способствовал “туман от дождя” (Фэн). Вероятно, проезжая с левого фланга на правый, возле с. Бородино, Наполеон был обстрелян русским орудием. Проследовав на правый фланг, Наполеон окончательно убедился, “что линия русских продолжается облическим образом, пересекая Московскую дорогу, до высоты большого леса, на который опирался наш (французский. — В. З.) правый фланг…” (Денье). По словам Денье, Наполеон увидел, что “многочисленные редуты прикрывают позиции русских”. Утром у Наполеона не было уверенности в “облическом загибе русских позиций”; именно поэтому он предполагал русскую атаку Шевардинского редута. Теперь же, когда он ясно увидел возводимые на южном фланге укрепления, русская линия уже определённо предстала в “облическом” виде. Это “окончательно убедило его, что он не ошибся: по своему возвращению он отдал соответствующие приказы” (Рапп). Наполеон окончательно решил начать главную атаку из района Шевардинского редута».

Здесь хочется обратить внимание на то, что Наполеон верно оценивал значение Шевардинского редута как основного укрепления левого фланга русской армии. Он понимал, чем грозит ему отбитие редута, и ожидал подобной попытки. Ведь в этом случае французы лишались пространства для развёртывания и вынуждались к перемещению главных сил севернее Новой Смоленской дороги, напротив сильного фронта русских войск. И если Кутузов не попытался взять обратно Шевардинский редут, то скорее всего в силу ожидаемого превосходства французов и нежелания русского полководца ставить судьбу страны на это сражение.

Как же оценивали французы характер русских укреплений? По мнению Денье, «позиции русских были хорошо защищены». Лежен считал, «что линия врага была защищена потрясающими позициями, хорошо укреплёнными, с редутами и редантами, в которых были пушки». Но это крайняя точка зрения. Гораздо более убедителен Фэн и особенно текст 18-го бюллетеня Великой армии: «Позиция была хорошо укреплена и давала возможность маневрировать и ретироваться. Но это (атака такой позиции) составляло честь, и эта позиция не была в такой степени сильной, чтобы отказаться от возможности сражаться. Было видно, что редуты не были закончены, рвы были неглубокими, не было палисадов…»

Во время рекогносцировки маршал Даву предложил Наполеону совершить глубокий обход русских позиций по Старой Смоленской дороге и южнее её. Для этой цели предполагалось выделить 1-й и 5-й корпуса. Наполеон не принял предложения Даву, бросив, по утверждению Сегюра: «Вечно вы со своими обходами! Это слишком опасный манёвр». И здесь Наполеон был совершенно прав, ибо в обход предполагалось отправить 40-тысячную армию по неразведанной и сильно заросшей местности без возможности надёжной связи. Каждая из частей французской армии оказывалась слабее русской армии. Тем более Наполеон знал Кутузова как полководца и уже имел опыт «отрезания» его армии меньшими, чем у Кутузова, силами, что привело к неудаче в районе Кремса корпуса Мортье и разгрому одной из дивизий этого корпуса под Дюрнштейном. Обычно отказ Наполеона от плана Даву рассматривают без учёта уже имеющегося у французского императора опыта боёв с Кутузовым.