Эдвин Крапп - Боги с небес

Разумеется, подлинная вера в небесное откровение не умаляет значения личных приоритетов и профессиональных конфликтов, что мы видим на примере астрологических табличек из Месопотамии. Майкл Бейджент цитирует язвительную, но лаконичную критику одного из соперников придворного астролога Аккулану: «Это предсказание бессмысленно; царь должен оставить его без внимания. Исследования Саймо Парполы выявили другой яркий пример астрологических предпочтений. Царь Асаргаддон попросил главного астролога Иштар-шуму-эреха подтвердить правильность сведений, полученных от другого предсказателя. Царю сообщили, что Меркурий появится после астрономического соединения с Солнцем в следующем месяце, и он хотел знать, является ли это предсказание достаточно точным. Иштар-шуму-эрех знал, что Меркурий уже виден на небосводе, и не преминул сообщить об этом наряду с подобающим нравоучением о профессиональной некомпетентности соперника: «Невежественный человек раздражает знающего; необразованный человек заставляет своего повелителя попусту тревожиться». Недоразумение вроде бы прояснилось, но дополнительные замечания о Венере в отчете сурового критика смутили Асаргаддона, который почему-то пришел к выводу, что Венера уже появилась в ночном небе. Верный своей привычке искать подтверждение из независимого источника, царь обратился к третьему астрологу и спросил его о Венере. Разумеется, Венера еще не появилась, и новый критик, не имевший точного представления о том, что на самом деле было сказано Иштар-шуму-эрехом, счел возможным позлорадствовать. В своем послании Асаргаддону он назвал соперника «дурным человеком, обманщиком и лжецом» и спросил: «Кто этот человек, что осмеливается посылать столь лживые доклады своему царю… почему он изрекает ложь и к тому же хвалится этим? Если он ничего не знает, то должен держать рот на замке». Впоследствии к диспуту присоединился еще один астролог, что привело к открытым придворным дебатам и окончательному разрешению этой натянутой ситуации.

Придворным астрологам, как и всем остальным, приходилось иметь дело с обычными препятствиями и профессиональными проблемами. Один из астрологов, участвовавших в дискуссии о Венере при царе Асаргаддоне, жаловался на ненужные неудобства, которые приходилось терпеть подчиненным из-за политики властей. К примеру, однажды ему было приказано день за днем ожидать солнечного затмения, хотя он точно знал, что в ближайшие месяцы никакого затмения не произойдет. Бесполезное ожидание ожесточило его и наполнило горечью его официальные отчеты. Повседневные хлопоты побуждали других астрологов обращаться к царю с просьбами о провианте, о предоставлении вьючных животных для облегчения тяжелой астрологической ноши, о медицинской помощи или о содействии в возвращении сбежавшей служанки.

Исторические хроники Средиземноморья, Месопотамии и Китая свидетельствуют о том, что древние астрономы не всегда пользовались уважением. Их знания и навыки обычно ценились, но они считались непогрешимыми лишь до последнего точного предсказания. Конечно, время от времени между астрологами возникали интриги, но они служили царю, а не наоборот. Таким образом, мы имеем подтасовки фактов и искажение смысла, но все это никогда не играло существенной роли. Большая часть того, что мы видим, отражает вполне искреннюю попытку понять механизм действия сил природы. Власть и политика оставались главной заботой, но все участники действия так или иначе вносили свой вклад в укрепление системы верований.

Иногда астрономические сведения становились государственными секретами. В императорском Китае доступ к материалам астрономического бюро был строго ограничен. В монументальном многотомном труде «Наука и цивилизация в Китае» Джозефа Нидхэма цитируется письменное свидетельство правительственной политики в этом отношении в 840 году н. э.

«…Был издан императорский указ о том, что служащие имперской обсерватории должны держать свои дела в секрете. В частности, там говорилось: «Если станет известно о разговорах между чиновниками астрономического бюро или их подчиненными и чиновниками других правительственных учреждений или случайными людьми, это будет считаться нарушением правил безопасности, которые должны строго выполняться. Таким образом, отныне чиновники астрономической службы ни при каких обстоятельствах не должны вести вольных бесед с гражданскими служащими и простолюдинами…»

Предсказания и хитросплетения календарного устава находились в собственности императора. Они распространялись по принципу «каждый знает то, что ему необходимо знать», и к нарушениям этой политики относились очень серьезно.

Хотя ранг астрономов, возглавлявших службу наблюдений за небосводом, всегда был сравнительно низким на имперской бюрократической лестнице — к примеру, ниже, чем у службы, составлявшей официальную историю династии, — политическое значение астрономических сведений не вызывает сомнений. Во времена династии Хань астрономическая служба входила в состав министерства императорских и государственных жертвоприношений, сохранявшего протокол предыдущей династии Чжоу (1122—221 гг. до н. э.). При династии Хань в астрономическом ведомстве резко возросла роль календаря, управлявшего распорядком административной деятельности и исполнением элитарных ритуалов. При династии Тан, примерно четыре столетия спустя, часы, календари и наблюдение за небосводом принадлежали к ведомству Тайной канцелярии, относившемуся к информации от этих служб как к охраняемому государственному секрету.

Когда иезуитский астроном Маттео Риччи находился на пути в Пекин в 1583 году, чиновники конфисковали его книги по математике. Математика справедливо считалась составной частью астрономии и, согласно Риччи, «в Китае под страхом смерти запрещено изучать математику без особого разрешения императора». Вообще-то говоря, во времена Риччи этот запрет был ослаблен, но государственная астрономия процветала. В Китае XVI века за пределами имперского «зонтика» не существовало ни школ астрономии, ни манускриптов, по которым можно было бы изучать астрономию и математику. Эдвард Шефер утверждает, что при династии Тан астрономия и календарь находились в «монополии императорского двора». Было запрещено иметь в личной собственности определенные календари, а также любые астрономические диаграммы и вычисления, а нарушения этого правила карались двумя годами принудительных работ. Несанкционированное толкование небесных знамений приравнивалось к государственной измене. Религиозный ритуал, который вводил императора в контакт с божественной небесной силой, управлялся астрономическими циклами. Таким образом, независимые астрономические исследования нарушали эксклюзивный контракт императора с небесными силами.