Владимир Снегирев - Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

Впоследствии он рассказывал одному из авторов этой книги, что прежде чем остановиться на его кандидатуре, товарищи из ЦК сделали несколько предложений ряду других видных деятелей, но все они под разными предлогами отказались ехать в Афганистан. В ЦК искали человека с восточным происхождением и обязательно — крупного партийного работника, на этом якобы настаивал Хафизулла Амин. Когда пригласили на беседу Табеева, то секретарь ЦК Суслов сразу предупредил, что обстановка в Афганистане очень сложная и его, как опытного человека, просят поехать, разобраться. Вроде бы как ненадолго.

— Я не из пугливых, — ответил Табеев. — Раз партия считает, что надо, значит, готов выполнить ее поручение.

— Ну, что же, вы известный политический деятель, и афганское руководство, по-видимому, положительно отнесется к такому назначению.

На сборы времени почти не дали, сказали — надо выезжать немедленно. Не позволили даже в самых общих чертах ознакомиться с обстановкой в стране пребывания: «На месте все изучите». Брежнев на прощальной беседе посоветовал: «С выводами спешить не надо. Сначала хорошенько разберитесь в ситуации, познакомьтесь с жизнью — тогда и давайте свои оценки».

Следуя этому совету, Табеев ни одной телеграммы до конца 1979 года не подписал.

Новый посол вместе с женой прибыл в афганскую столицу 26 ноября и через несколько дней вручил Амину свои верительные грамоты.

Через день Табеев вновь посетил Амина, сообщив ему о том, что Москва дала согласие на официальный визит главы Афганистана в Советский Союз. Конечно, на самом-то деле Москва к тому времени уже вынесла Амину смертный приговор, но послу знать об этом не полагалось. Он добросовестно обсуждал с афганским руководителем детали его предстоящей поездки, график встреч, культурную программу.

Очень скоро Табеев понял, в каком трудном положении он оказался. Он ничего не знал о расколе в НДПА, прежде никогда не слышал ни о «хальке», ни о «парчаме», абсолютно не ориентировался в хитросплетениях личных взаимоотношений между афганскими руководителями, не догадывался о злодейском убийстве Тараки. А именно все это и определяло во многом общую ситуацию. Только в самом конце декабря Фикрят Ахметжанович узнает, что в Москве ждали своего часа афганские оппозиционеры — Кармаль, Гулябзой, Сарвари… Что планы по ликвидации Амина с конца лета вызревали на Лубянке и в Ясенево. Он узнает также еще очень много иного, составляющего суть афганской жизни, у него будет достаточно времени для этого [50] Ф.А. Табеев оставался послом в Афганистане на протяжении семи лет — дольше всех своих предшественников и преемников. .

Встречаясь с Амином, он старался не выходить за сугубо официальные рамки, держать дистанцию. И афганский руководитель тоже не спешил к сближению, присматривался. Только однажды не удержался от явной угрозы:

— Я надеюсь, вы извлечете правильные уроки из деятельности своего предшественника.

Табеев невозмутимо посмотрел с высоты своего немалого роста на генсека. Казалось, он вот-вот сорвется, скажет в ответ какую-нибудь резкость. Однако старая партийная выучка не подвела.

— Поживем — увидим, — скупо процедил он.

В один из ноябрьских дней оперуполномоченный управления КГБ по Орловской области старший лейтенант Валерий Курилов был вызван к генералу, начальнику управления. Вообще-то, это противоречило принятым аппаратным правилам: генерал общался со своими замами, начальниками отделов, руководителями городских и районных подразделений. Не барское это дело — вызывать к себе какого-то младшего офицера. Но тут случай был особенный.

Задав Курилову пару дежурных вопросов, шеф протянул ему шифровку из Москвы, которая обязывала немедля командировать старшего лейтенанта в столицу на объект N «с последующим выездом в загранкомандировку сроком до полугода». Конечно, начальник управления хотел бы знать, куда и с какой целью направляется его сотрудник, но он был человек дисциплинированный, поэтому сумел подавить понятное любопытство, пожелал Курилову успеха и выразил надежду, что тот оправдает возложенное на него доверие руководства.

— Так точно! Не подведу, — скупо ответил Курилов, пожал протянутую ему руку и отправился в бухгалтерию — получать командировочные.

Он сразу понял, что предстоит возвращение в Афганистан. И опять не то чтобы с радостью, но с каким-то облегчением воспринял известие. Он уже ощутил магическую силу этой страны, необъяснимое притяжение тех событий, свидетелем и участником которых ему довелось стать летом.

Только одна проблема возникла у Курилова перед отъездом. Татьяна, жена, словно почуяв недоброе, решительно заявила: «Никуда ты не поедешь». И потом, поняв, что все равно не ослушается, поедет, до самого поезда замкнулась, почти не разговаривала с Валерой, обиделась [51] В ходе операции по свержению Амина 27 декабря 1979 г. (штурм дворца Тадж-Бек) Валерий Курилов будет тяжело ранен. .

На объекте в Балашихе, едва он зашел в отведенный для проживания спальный корпус, как сразу оказался среди своих «диверсантов», кого-то узнал по совместным занятиям, кто-то был из закончивших курсы раньше. Приехали ребята со всего Союза, все были возбуждены, наперебой предлагали выпить за встречу, громко обсуждали, куда их направят. То и дело звучало слово «Афганистан».

На следующий день начальник объекта полковник Бояринов подтвердил бойцам: «Летим в Афганистан. Всем быть на месте, за территорию не выходить, находиться в постоянной боевой готовности». Еще через день «диверсантов» посадили в автобус и повезли в Ясенево, в штаб-квартиру ПГУ, на инструктаж. Первый заместитель начальника разведки генерал Кирпиченко сказал им, что в Афганистане бойцы «Зенита» будут выполнять особую задачу государственной важности. Какую — это им сообщат позднее. Все зенитовцы были разбиты на отдельные группы. Та, в которую вошел Курилов, была усилена опытными офицерами-афганистами из ПГУ и сотрудниками военной контрразведки, а возглавил ее полковник Александр Титович Голубев — его тут же представили бойцам, и Валере он сразу понравился — спокойный, обстоятельный белорус. Щек не надувал, начальника из себя не строил, зато дал несколько дельных советов: что взять с собой, как одеться. «С таким можно идти в разведку», — решил про себя Курилов.

Ничего конкретного о том, что им предстоит, сказано не было, зато много говорилось о большой ответственности, о том, что зенитовцы должны оправдать доверие партии и правительства ну и все прочее в том же роде.

— И последнее, — генерал за столом президиума встал и строго оглядел зал. — Задание, которое вам предстоит выполнять, возможно, будет связано с риском для жизни. Поэтому мы комплектуем ваш отряд на сугубо добровольной основе. Я подчеркиваю, — генерал возвысил голос, — каждый может отказаться от участия в операции без каких-либо последствий для себя. Подумайте хорошенько. Трезво взвесьте свои силы, возможности, прикиньте последствия. Повторяю, руководство с пониманием отнесется к тем, кто по каким-то причинам сочтет для себя нежелательным командировку в Афганистан. Есть желающие отказаться?