Пётр Толочко - Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Если сказанное В. Нуланд и Д. Байденом о необходимости выполнения Минских соглашений не сопровождалось какими-то тайными оговорками и действительно отражало позицию США, то непонятно, почему украинские власти не спешат следовать этим указаниям. На чем основано их ослушание? Или для себя они уже решили, что с разоренным войной краем лучше расстаться, чем его восстанавливать?

Для всех здравомыслящих людей абсолютно ясно, что нужны серьезные и прямые переговоры. Ополченская сторона неоднократно заявляла, что готова к ним, последний раз — после выборов гражданских органов управления самопровозглашенными республиками. К сожалению, правительственная сторона наотрез отказывается от каких-либо прямых переговоров. Это тем более странно, что в конце 2013-го — начале 2014 года, когда вожди Майдана были в том же положении, что и нынешние донецкие сепаратисты, их чуть ли не каждый день принимал президент Янукович, которому они выставляли условия для разрешения конфликта. Теперь, придя к власти, они не терпят оппозиции. Ополченцы для них — террористы и сепаратисты. Еще хуже, что таковыми официальный Киев считает и всех жителей мятежных регионов. Но если это действительно так, возникает закономерный вопрос: зачем они нужны Украине?

Не вызывает сомнения, что такая непреклонность правительственной стороны заведомо неконструктивна и проигрышна. С Юго-Востоком не хотели разговаривать, даже когда никаких «террористов» не было и в помине. Были обычные федералисты, требовавшие большей культурной и экономической самостоятельности для Донбасса. Ответом на это стала так называемая антитеррористическая операция, поспешно и плохо организованная майданными младореволюционерами. К чему привела такая близорукость центра — очевидно всем. «Не даете нам федеральных прав, — заявили лидеры мятежных областей, — тогда мы вообще не хотим жить с вами». При этом они ссылались на международное право народов на самоопределение. Из федералистов дончане и луганчане превратились в сепаратистов, в чем прямая заслуга майданных властей.

Я не сторонник сепаратизма. Бесконечное дробление целого на части не приносит в международные отношения ничего, кроме хаоса. Создание самопровозглашенных государственных образований на небольших территориях, несомненно, станет долговременным очагом напряженности как в регионе, так и в мире. Что делать жителям этих территорий? Неужели им остается существовать только за счет гуманитарных конвоев из России?

К сожалению, власти новой Украины не имеют практического проекта, который стал бы одинаково привлекательным для всех регионов. Фактически страна пребывает в состоянии хаоса и распада. В ней царит атмосфера взаимной подозрительности, нетерпимости и даже ненависти. Появилась своеобразная каста «непререкаемых», которая одна только и знает, что для Украины хорошо, а что плохо. Причем это «знание» нередко подкрепляется силой оружия, которое в небывалом количестве разошлось по стране.

По большому счету, в майданное и послемайданное время стал вполне очевидным процесс распада молодой украинской государственности. Это проявилось в формировании из майданных активистов частных воинских подразделений, в выходе из юрисдикции центральной власти четырнадцати областей Украины, объявивших руководителей администраций, назначенных президентом В. Януковичем, нелегитимными и заменивших их своими избранниками. То же самое произошло с областными радами народных депутатов. Позже, когда был свергнут законный президент и к власти пришли руководители Майдана, аналогичное неповиновение продемонстрировали Юго-Восточные области Украины. Как неоднократно заявляли новые власти Донецкой и Луганской областей, они ничего нового не изобрели и всему научились у своих западноукраинских коллег.

О распаде государственности убедительно свидетельствует так называемая антитеррористическая операция на Юго-Востоке Украины. Для наведения конституционного порядка туда были отправлены не только подразделения вооруженных сил, но и добровольческие батальоны. Командир каждого такого подразделения был подотчетен не столько министру обороны, сколько своему работодателю. Трудно сказать, сколь эффективной оказалась такая средневековая организация вооруженных сил на поле боя, но в том, что она разрушительна для государства, нет ни малейшего сомнения. Из сообщений украинской прокуратуры, которые иногда становились достоянием общественности, следовало, что неконтролируемое поведение военных атаманов создавало для власти ряд проблем. По свидетельству генпрокурора В. Яремы, бойцы батальона «Айдар» были замечены в мародерстве, похищении и убийстве людей. А киевский прокурор С. Юлдашев заподозрил айдаровцев даже в подготовке государственного переворота. Реакция комбата была мгновенной и вполне революционной. Его речь свелась не к тому, что за такие слова клеветнику придется отвечать в суде, а к тому, что после сказанного ему небезопасно будет появляться на улицах Киева.

Если такие заявления стали возможны по отношению к высокому правительственному чиновнику, призванному следить за порядком и законностью в столице, что уж говорить о каких-то предпринимателях, которые безропотно платили «храбрым воинам» мзду за их ратные подвиги. Так же раскрепощенно вели себя и другие комбаты, практически не принимая во внимание, что в стране есть президент, Верховная рада, суды и прокуратура.

Достаточно вспомнить хотя бы события лета и осени 2016 года в Киеве, когда активисты разных политических и военных образований — «свободовцы», «правосеки», ветераны батальонов «Айдар», «Донбасс» и других — вершили собственное правосудие. Врывались в дипломатические учреждения России и забрасывали их петардами, осаждали народные суды и освобождали своих коллег от наказания за содеянные проступки, учинили расправу с поджогом над журналистами телеканала «Интер». По сути, эти акции были не чем иным, как продолжением Майдана-2. Не случайно в советское время пели: «Есть у революции начало, нет у революции конца». А нет его по двум причинам. Власть не может прекратить самосуд национал-радикалов или не желает этого делать, будучи идейно родственной им. Обе версии свидетельствуют об аморфности украинской государственности. В правовом и демократическом государстве не может быть теневой власти.

Многие командиры добровольческих батальонов, как и активисты Майдана, были избраны депутатами Верховной рады Украины, что заметно радикализировало этот орган. Нередкими в нем стали силовые выяснения отношений. О распаде государственности свидетельствовали скандалы в правительстве и в окружении президента, «атаманщина» командиров добровольческих батальонов, «мусорная люстрация», подрывы ЛЭП и т. п.