Пётр Толочко - Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Смею думать, что украинскому интеллектуалу, не страдающему комплексом неполноценности, абсолютно ясно, что поликультурность народа — его преимущество, особенно в нынешнем глобализованном мире, да и в прошлом тоже. К примеру, попытки сделать Киев монокультурным представляются контрпродуктивными. Этот город никогда не был таким. Согласно данным переписи населения 1874 года, русский язык считали родным 38%, украинский — 30,2%. Для значительного числа киевлян родными были польский язык и еврейский (идиш). Такое положение сохранялось вплоть до Октябрьской революции 1917 года. И, как оказалось, не помешало раскрыться таким гениям украинской культуры, как И. С. Нечуй-Левицкий, Н. В. Лысенко, М. Л. Кропивницкий, братья Тобилевичи, Н. Садовский, И. Карпенко-Карый, П. Саксаганский, Леся Украинка и др. А может быть, и помогло, поскольку известно, что для развития таланта нужна высокоинтеллектуальная конкурентная среда.

Сегодня в ортодоксальных украиноэтнических кругах, пытающихся диктовать свое видение прошлого и будущего Украины, использование русского языка приравнивается чуть ли не к измене национальным интересам. Некоторые не в меру ретивые борцы за украинскую чистоту не стесняются заявлять, что те, кто говорит на русском языке, должны или перейти на украинский язык, или уехать в Россию. При этом, судя по всему, нисколько не задумываются над тем, что такой депортации подлежит если не половина населения Украины, то точно не менее 8,5 миллионов человек, назвавших себя во время последней переписи этническими русскими. И ехать им никуда не надо, поскольку с времен дедов-прадедов живут на своей родной земле: в исторической Новороссии, в Донбассе, Крыму, которые стали Украиной согласно правительственным декретам. И намного раньше, чем нынешний «оплот» украинства — Галичина. И пора бы уже это понять украинским националистам и украинскому политическому руководству, которое никак не реагирует на столь скандальные заявления.

Я не знаю, что движет этими людьми, но убежден, что не пожелание добра Украине. Анализируя в эмиграции неудачный опыт строительства украинского государства, Павел Скоропадский одну из главных причин видел в национальной нетерпимости, неспособности подняться над своими предубеждениями относительного всего русского. По сути, именно эти предубеждения и стали причиной восстания С. Петлюры, поднятого против гетмана. Как будто оправдываясь перед потомками, П. Скоропадский писал: «Но тут разница между мной и украинскими кругами та, что последние, любя Украину, ненавидят Россию: у меня же этой ненависти нет» [4] Скоропадський П. Спогади. Київ; Філадельфія, 1995. С. 233. .

Казалось бы, в начале ХХІ века такая дилемма (любить или ненавидеть) вообще не должна обсуждаться. На огромном количестве примеров мы могли убедиться, что язык не является условием наличия или отсутствия патриотизма. Ведь родина — это не только язык, но и место рождения, обитания, могилы предков, пленительные воспоминания. К сожалению, эту простую истину мы никак не поймем. И отсюда наши извечные беды. Вместо того чтобы решать фундаментальные проблемы развития, украинские политические круги продолжают спекулировать на языке, этничности, патриотизме. Опыт Украинской Народной Республики и нынешней 27-летней независимости убеждает, что на этом пути у Украины нет будущего.

Наши потомки не будут мучительно раздумывать над национальной принадлежностью деятелей культуры, науки, государства времен независимости. Все они украинские. Но выиграла ли от этого хоть что-нибудь Украина?

После развала Советского Союза и обретения Украиной независимости подпитка российской науки и культуры украинскими кадрами практически прекратилась. Русским судить, как это отразилось на их жизни, но для нас очевидно, что без органической связи с российской культурой развитие украинской культуры и науки не стало более успешным. За все годы своей государственной суверенности Украина, к сожалению, так и не смогла предъявить миру поэтов и писателей, равных М. Рыльскому, В. Сосюре, М. Стельмаху, певцов, равных Д. Гнатюку, Е. Мирошниченко, А. Соловьяненко, ученых, равных Б. Патону, П. Костюку, В. Глушкову. Список этот, разумеется, намного длиннее. И сколько бы мы ни упивались счастьем избавления от диктата Москвы, неумолимые реалии жизни свидетельствуют, что по отдельности мы можем меньше, чем вместе.

Резкий обрыв многосотлетних традиций взаимообмена и взаимообогащения, отказ от единого историко-культурного пространства, потеря конкурентной научной и культурной среды не могли пройти бесследно. И если самоизоляция от России и дальше будет основным смыслом нашей суверенной жизни, надеяться на достижение Украиной хотя бы того же уровня научного и культурного развития, который она имела в прошлом, практически невозможно.

В 2008 году по инициативе Министерства образования и науки был сделан заказ на новые учебники истории Украины. После обретения государственного суверенитета это был уже не первый призыв написать правдивую историю нашей страны. Прежние мотивировались тем, что ученики и студенты не могут учиться по советским учебникам, в которых история Украины представлена тенденциозно, к тому же не как самостоятельная, а как часть имперской истории России и Советского Союза. Что и говорить, мотивы действительно убедительные. Труднее понять нынешний призыв. Новые учебники написаны, история Украины освещена в них в полном соответствии с национал-патриотическим социальным заказом. По сравнению с той историей, что была представлена в учебниках советского времени, она изменилась до неузнаваемости.

Новый заказ можно было бы понять, если бы он обусловливался требованиями более профессионального подхода к освещению истории, ухода от ее политизации и мифологизации, а также от непомерной идеологизации, во многих случаях граничащей с национальной нетерпимостью. Но, оказывается, причина вовсе не в этом, а в том, что учебники были написаны в основном до прихода к власти «оранжистов» и не в полной мере отвечают их представлениям о прошлом Украины. Можно себе представить, каким будет это новое поколение учебников.

Однако пока новые учебники еще не написаны, посмотрим, какую историю сейчас изучают наши ученики и студенты, насколько ее изложение в учебниках суверенного времени освобождено от тех пороков, которыми страдали советские учебники, и какова их объективность. Если иметь в виду профессиональный уровень, то он стал намного ниже, если идеологический — то он примерно такой же. Разумеется, с той лишь разницей, что тогда идеология была коммунистической, а теперь — этнонационалистической. Во многом у них общая стилистика, что объясняется, по-видимому, живучестью традиций, а также тем, что новую историческую концепцию создают все те же услужливые историки, которые создавали и старую, советскую.