Николай Черушев - 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

Вы расскажете здесь, как сотни и тысячи ваших подруг уже рассказали на дивизионных, гарнизонных и окружных совещаниях, о том, как жены, матери и сестры командного и начальствующего состава Красной Армии, наряду с огромной общественной работой, успевают учиться сами и учить других, заниматься физической культурой, спортом, готовить из себя, как это многие делают, настоящих бойцов различных специальностей военного дела и при всем этом воспитывать своих детей в духе социализма, создавать домашний уют и культурный отдых для семьи.

…Рядом с нашей доблестной Красной Армией, вернее в ней самой, есть еще одна тоже замечательная армия, армия великой силы, неиссякаемой энергии, буйной инициативы и прекрасных дел, армия жен, матерей и сестер наших командиров и начальников. Эта замечательная женская армия, как в годы боевой страды, так и теперь, в период напряженной социалистической стройки и укрепления оборонной мощи социализма, идет нога в ногу с Красной Армией. Женщина Красной Армии была и остается верным и постоянным боевым другом и соратником нашего бойца и командира.

…Если же классовые враги вздумают осуществить свои разбойничьи намерения и попытаются напасть на Советский Союз, они встретят рядом с нашей непобедимой Красной Армией несокрушимую силу в лице наших женщин, в лице советских матерей, жен и сестер…» [503]

На совещании были обнародованы обобщенные данные об участии жен командиров в общественно-политической, оборонно-массовой и культурно-просветительной работе. Вот только часть этих результатов: 57 тысяч из них являлись членами политических школ и кружков, 20 тысяч получили среднее образование в общеобразовательных школах и курсах. К началу работы совещания 56 тысяч женщин-членов семей командиров РККА имели по одной и более оборонных специальностей.

2000 педагогов, 1000 библиотечных работников, 1500 руководителей различных кружков, 600 руководителей коллективов художественной самодеятельности и 20 тысяч ее участников из числа жен командиров насчитывала Красная Армия в конце 1936 года. Две трети всех заведующих детскими садами и яслями в частях и гарнизонах составляли они, боевые подруги комначсостава РККА [504].

Делегатами этого совещания, наряду с членами семей старшего и среднего командно-начальствующего состава, были избраны и наиболее активные представители из высшего, «генеральского» звена: С.Л. Якир – жена командующего войсками КВО; З.М. Федько – жена командующего Приморской группы войск ОКДВА; Г.А. Егорова – жена начальника Генерального штаба РККА; Ю.К. Руднева – жена командующего Краснознаменной Амурской флотилией и некоторые другие.

Сарра Якир избирается в президиум совещания вместе с Зинаидой Федько, а Галина Егорова и Юлия Руднева выступили с обменом опыта оборонной и культурно-шефской деятельности в частях и учреждениях. По окончании работы совещания большая группа его делегатов постановлением ЦИК СССР «за энергичную работу среди жен командного и начальствующего состава и за активное участие в культурно-просветительной работе в частях Рабоче-Крестьянской Армии» была награждена орденами СССР. Так, ордена Трудового Красного Знамени были удостоены Ю.К. Руднева, В.С. Хетагурова, П.И. Холостякова, В.С. Гризодубова, М.П. Нестеренко (жена летчика П.В. Рычагова), П.Д. Осипенко и др. С.Л. Якир получила орден «Знак Почета». Многие участники совещания были награждены ценными подарками. Например, Зинаиде Федько нарком вручил золотые часы.

Поведаем о дальнейшей судьбе некоторых из этих замечательных женщин, верных боевых подруг видных советских командиров. В частности, речь пойдет о судьбе С.Л. Якир, З.М. Федько, Г.А. Егоровой, О.С. Михайловой-Буденной. Для начала приведем некоторые архивные документы, имеющие непосредственное отношение к ним.

«Утверждаю»

Зам. нач. ОО ГУГБ НКВД СССР

дивизионный комиссар (Шляхтенко)

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по следственному делу № 22172 по обвинению Федько Зинаиды Михайловны в преступлении, предусмотренном ст.ст. 58–1 «в» и 58–10 УК РСФСР

Особым отделом ГУГБ НКВД СССР 7 июля 1938 года была арестована Федько Зинаида Михайловна, как жена врага народа Федько И.Ф.

Следствием установлено, что Федько Зинаида Михайловна, проживая с 1923 года со своим мужем, активным участником военно-фашистского заговора Федько И.Ф., вела антисоветскую пропаганду, клеветала на органы Советской власти, руководителей партии и правительства, высказывая недовольство имеющимися в стране затруднениями.

Федько Зинаида Михаиловна в антисоветской деятельности признала себя виновной полностью и показала, что контрреволюционные настроения были у нее по отношению к органам НКВД под влиянием ее мужа Федько И.Ф.

Кроме того, Федько З.М. в ведении антисоветских разговоров изобличается показаниями арестованной Дударевой А.Л.

На основании изложенного, Федько Зинаида Михайловна, 1903 года рождения, уроженка г. Ростова Ярославской области, русская, гр-ка СССР, образование высшее, обвиняется в преступлении, предусмотренном ст.ст. 58–1 «в» и 58–10 УК РСФСР.

Настоящее дело подлежит рассмотрению Особого совещания при НКВД СССР.

Сотрудник 1 отд. ОО ГУГБ НКВД СССР

/Зиновьев/

«Согласен» Нач. отдел. ОО ГУГБ НКВД СССР

ст. лейтенант гос. безопасности

/Иванов/

Справка: Вещественных доказательств по делу нет.

Арестованная Федько З.М. содержится во внутренней тюрьме с 7 июля 1938 года.

Сотрудник 1 отд. ОО ГУГБ НКВД СССР

/Зиновьев/ [505]

Арестована З.М. Федько была на своей квартире (ул. Воровского, 28, кв. 12), где она проживала с мужем, тринадцатилетним сыном Владимиром и своей матерью. Как проходили арест и допросы, рассказывает сама Зинаида Михайловна в жалобе, направленной в сентябре 1939 года из Тайшетского ИТЛ в адрес Прокурора СССР М.И. Панкратьева.

«8 июля (в ночь с 7 на 8 июля. – Н.Ч. ) 1938 года я была арестована на основании ордера, выданного наркомом внутренних дел СССР Ежовым, в один день с Федько И.Ф. На 1 м же допросе мне следователь Иванов И.А. сказал, что я буду отвечать не только за Федько, но и за всех окружавших его и меня людей. Мне предъявлялись самые жуткие обвинения, что я типичная шпионка и работала на иностранную разведку, что я более жуткий враг, чем Федько. Мне следователь Иванов на 2 м допросе заявил: «Мы вам создадим такие условия, что не увидите и белого света и от вас мы не оставим и мокрого места». Я вам должна прямо сказать, что когда мне заявил следователь на 1 м допросе, что Федько И.Ф. враг, я ему не поверила, так как Федько считала честнейшим коммунистом и у меня были основания не верить следователю… Перед самым моим арестом Федько был откровенен со мной. Он мне рассказал об очной ставке в Кремле, ужасался чудовищной клевете на него со стороны его бывших товарищей. Я знала, что Федько писал письма на имя Сталина, Ворошилова, Ежова о том, что если его считают виноватым, то он требует своего ареста. Я ему… не могла не верить, ему доверяла партия, правительство, он был выдвинут незадолго до ареста в Президиум Верховного Совета СССР. Он со мной делился отдельными моментами из разговоров с Ворошиловым, касающихся лично его. Рассказывал отдельные эпизоды о Ежове и Фриновском, говорил о том, что они к нему относятся плохо. Потом относился недоверчиво к массовым арестам среди командиров Красной Армии, считал это не случайным. Им в последний день перед арестом, а именно 7 июля было отправлено личное письмо на имя Сталина, содержание письма я знала, копия письма им была оставлена перед вызовом в органы НКВД мне. Я письмо спрятала. Он меня просил это письмо в случае чего уничтожить. Я Федько настолько верила, что мне казалось чудовищным, когда мне на следствии говорили, что он враг народа и я упорно ничего о Федько не рассказывала. Мне казалось, что в аресте Федько виноваты не только его бывшие товарищи, но и некоторые работники НКВД. Я не могла поверить, что Федько враг, я таким образом и держалась на следствии, несмотря на все слышанные оскорбления. Из одиночки я была переведена в камеру, в которой находилась Дударева Александра Лаврентьевна, жена Белова И.П. (командарма 1-го ранга, арестованного в январе 1938 года. С Дударевой З.М. Федько была знакома и ранее, в период совместной службы их мужей в СКВО и ЛВО. – Н.Ч. ) Она подкупающе была со мной откровенна, она сочувствовала моему горю. Я ей говорила, что я Федько верю, что Федько безусловно будет освобожден, что безусловно он сумеет разоблачить тех людей, которые его арестовали и которые клевещут на честных людей. Да, я потом поделилась с ней многим из того, что Федько мне рассказывал, а потом, когда она узнала, что мой муж враг, она резко изменила ко мне свое отношение и извратила так смысл моих разговоров с ней, давая на меня показания, так что ее показания во многом носили характер сплетни и клеветы. Зачем ей нужно меня представлять следствию врагом, непонятно. Она меня довела до такого состояния, грозя мне, что она меня все равно представит следствию жутким врагом, что я имела, вероятно, неустойчивую нервную систему. Я несколько раз болела психическим заболеванием, последний диагноз был поставлен «шизофрения». Не выдержала всех этих переживаний и безобразной травли со стороны своей сокамерницы Дударевой и решила покончить жизнь самоубийством. Она мне прямо, открыто заявляла, что ей выгодно меня представить врагом и ей выгодно сказать отдельные фразы, хотя многих фраз, о которых она пишет в показаниях, в такой редакции и в таком смысле я, конечно, не могла говорить. Она поступила не честно, не по совести, она, мало. того, что меня постаралась представить врагом, так она постаралась и моих знакомых представить антисоветскими людьми и самые обычные разговоры их представила антисоветскими. Это величайшая подлость, это относится к разряду клеветы…»