Николай Черушев - 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

…В мае 1934 г. Военное министерство сообщило командующему 2 (военным) округом о том, что Венцову было разрешено провести стажировку с 24–26 мая 1934 г. в 91 пехотном полку. Военное министерство предупреждало, что этому офицеру не должны быть переданы никакие секретные сведения…» [188]

Венцов-Кранц – германский шпион!.. К такому выводу настойчиво подводят работники НКВД А.М. Ратынский-Футер, А.М. Гранский-Павлоцкий, Э.М.Правдин-Колтунов, расследовавшие его дело. Однако подобное утверждение резко расходится с выводами такого авторитетного учреждения, как гестапо, с содержанием его документов, касающихся движения кадров высшего командно-начальствующего состава Красной Армии.

В документах архива имеются учетные карточки из картотеки гестапо на Венцова С.И. В одной из них говорится (запись от 11.12.1935 г.), что французские правонастроенные политики обвиняли Венцова в том, что он создал террористическую организацию во Франции и руководил ею, а также занимался шпионажем в пользу СССР. (Ну где здесь французский шпион Венцов? – Н.Ч .).

…По сообщению газеты «Фолькишер беобахтер» № 248 от 4 сентября 1936 г. Венцов принимал участие в обеде, на котором якобы произошел обмен военными планами между Парижем и Москвой…» [189]

Все сказанное свидетельствует о том, что обвинения в шпионаже С.И. Венцова-Кранца не имели под собой совершенно никакой почвы. Это авторитетно подтвердило и Первое Главное управление КГБ при Совете Министров СССР в 1956 году. Точно так же оказались вымышленными и другие обвинения, по которым он в сентябре 1937 года (через три месяца после ареста) был приговорен Военной коллегией к расстрелу.

Одновременно с мужем была арестована и жена С.И. Венцова – Раиса Евсеевна. Погибла она (расстреляна по приговору Военной коллегии) месяцем позже мужа, признанная виновной в том, что якобы имела контакты с агентами разведорганов иностранных государств, которым передавала секретные сведения. Еще ей вменили в вину то, что она, якобы зная о шпионской деятельности своего мужа, не донесла об этом органам Советской власти. И уж совсем «плохо поступила», помогая мужу поддерживать связь с руководителем военного заговора М.Н. Тухачевским. Ввиду необоснованности всех этих обвинений Р.Е. Венцова в июле 1956 года была полностью реабилитирована.

С 1932 по 1937 год обязанности военного атташе при полномочном представительстве СССР в Японии исполнял комдив Ринк Иван Александрович. У нас есть возможность, на документах его дела показать «кухню» Наркомата внутренних дел и его основного подразделения по выявлению шпионов, изменников и вредителей – Главного управления государственной безопасности. Имеется возможность узнать, как «повара» с ромбами чекистов на петлицах начинали замешивать арестантское «тесто», не забывая при этом то и дело добавлять в него новые порции дрожжей в виде очередных признательных показаний. Обратимся к документам, рожденным в недрах ГУГБ НКВД СССР.

«Совершенно секретно

Военный атташе в Японии комдив Ринк Иван Александрович, рождения 1886 года, уроженец Латвии, из крестьян; в 1910 году окончил Виленское военное училище; в старой армии штабс-капитан; в РККА с 1919 года (после возвращения из германского плена. – Н.Ч. ).

В отношении Ринка арестованный бывший торговый представитель СССР в Японии Кочетов показал следующее:

«Примерно через неделю после установления шпионской связи с Уэда, я от военного атташе в Японии Ринка узнал, что он является офицером японского генерального штаба, а бюллетень «Печиро Цусим» фактически издается на деньги японского генерального штаба. Юренев (К.К. Юренев – посол СССР в Японии. – Н.Ч. ) добавил при этом, что основные сведения о наших базах японцы получили от Ринка, который был в 1936 году на маневрах ОКДВА и хорошо обо всем информирован. Далее Гамарник сказал, что он предложил Таирову (В.Х. Таиров в первой половине 30 х годов был заместителем командующего ОКДВА, а затем получил назначение послом в Монголию. – Н.Ч. ), чтобы последний обеспечил выезд Ринка на очередные маневры в ОКДВА, так как Ринк там очень нужен будет. Ринку он также пошлет указания об этом».

Кроме того арестованный участник военно-троцкистского заговора Никонов (комдив А.М. Никонов – заместитель начальника Разведупра. – Н.Ч. ) в отношении Ринка показал:

«Ринк, военный атташе в Токио, усиленно нас дезинформирует. В период последнего военного нападения Японии на Северный Китай, когда по всем данным определился маневр японского империализма, направленный к тому, чтобы под шумок северо-китайских событий мобилизовать свою армию и перебросить ее на материк для последующей войны против СССР (пройдя безнаказанно опасный для Японии этап морских перевозок) – Ринк слал дезинформационные успокоительные телеграммы о том, что в японской армии все нормально».

Ринк, будучи начальником 4-го отдела штаба РККА (отдел внешних сношений. – Н.Ч. ), поддерживал близкую связь с германским военным атташе Нидермайером. Последний часто посещал Ринка, приносил ему подарки и приглашал его к себе на квартиру. Ринк же стремился удовлетворять все заявки Нидермайера, иногда целыми днями занимался исключительно немецкими делами (подбор книг, циркуляров, билетов на парад и проч.).

Прошу с акционировать отзыв Ринка из Японии с последующим его арестом.

Начальник 5 отдела ГУГБ НКВД СССР

комиссар гос. безопасности 3 ранга

(Николаев)

« » октября 1937 г.

2 отделение

Основание: Показания арестованных Кочетова и Никонова» [190].

Документ исполнен без указания адресата. Однако практика организации подобных дел в НКВД дает право утверждать, что таким адресатом мог быть сам нарком Ежов или же его первый заместитель-начальник ГУГБ комкор М.П. Фриновский. Как бы то ни было, но санкция на отзыв Ринка из Страны Восходящего Солнца и его арест была сразу же получена. Не в пример Венцову-Кранцу следствие по делу И.А. Ринка длилось почти в два раза дольше – чуть более пяти месяцев.

В протоколах допросов Ринка записано, что ё военный заговор он был завербован начальником ПУРККА Я.Б. Гамарником в 1932 году, а в антисоветскую латышскую организацию – начальником разведотдела штаба ОКДВА А.Ю. Гайлисом (Валиным) в 1935 году. Также там зафиксировано, что по антисоветской деятельности Ринк поддерживал связь с К.К. Юреневым, А. Мазаловым, И. Мамаевым, В.Г. Боговым (все названные лица, кроме Юренева – кадровые работники Разведупра РККА. – Н.Ч. ), И.Г. Клочко, А.Я. Лапиным, Краузе, Райвидом, Наги, Дейчманом, Асковым и другими. Формулировка в приговоре – «занимался вербовкой новых лиц для шпионажа» – основана на признании Ринка, что он вовлек в контрреволюционную организацию А.Ф. Федорова, Г.П. Киреева и еще несколько человек.