Чарльз Форт - Осколки межпланетных катастроф

И катастрофа, постигшая одно из их судов…

И предметы, сброшенные за борт…

Китайская печать в Ирландии.

Не раскрашенные картинки, изображающие девушек с зонтиками на фоне водопадов, а те печати с надписями, которые оставляют оттиск на письмах и документах.

«Proc. Roy. Irish Acad» (1-381):

В докладе, прочитанном мистером Дж. Хабандом Смитом, описывается около дюжины китайских печатей, найденных в Ирландии. Они все похожи друг на друга: куб с восседающим на нем зверем. «Сказано, что надписи на печатях относятся к очень древнему виду китайского письма».

Три обстоятельства, превратившие этот факт в прокаженного и отверженного, но только в смысле пренебрежения, потому что я ни разу не встречал статьи, где бы кто-нибудь усомнился в самом факте.

Археологи единодушны в том, что в древности между Китаем и Ирландией не существовало связи.

Что никаких предметов из Древнего Китая — фактически, я полагаю — не было обнаружено в Ирландии.

Большое расстояние между местами находок печатей.

После исследования мистера Смита — если он занимался исследованиями, а не просто составил отчет — в Ирландии было найдено еще много китайских печатей, причем за одним исключением, только в Ирландии. В 1852 году их было найдено около 60. Из всех археологических находок в Ирландии «ни одна не кажется более таинственной» («Chambers’ Journal», 16-364). По словам автора статьи, одну печать обнаружили в лавке древностей в Лондоне. На расспросы хозяин ответил, что она доставлена из Ирландии.

В данном случае, если вы инстинктивно не ухватитесь за нашу мысль, ортодоксального объяснения факту не окажется. Они поразительно разбросаны по лесам и полям, что и заставило умолкнуть объяснителей. В «Proceedings of the Royal Irish Academy» (10-171) доктор Фрезер говорит, что они «как будто рассеяны по стране таким странным образом, что я не берусь его объяснить».

Борьба за теорию, не принадлежащую эпохе доктора Фрезера:

«Их находят неизменно при таких обстоятельствах, как если бы они были случайно обронены…»

Три были найдены в Типперери; шесть в Корке; три в Дауне; четыре в Уотерфолде; остальные — по одной-две на графство.

Но одна из этих китайских печатей была найдена в русле реки Бойн, близ Клонарда, когда рабочие копали гравий.

Уж эта по крайней мере точно была там обронена.

Астрономия.

И наблюдатель, глядящий на пяток фонарей в конце улицы.

По соседству имеются газовые светильники, и керосиновые лампы, и электрические лампы; вспыхивают спички, разжигают плиты и печи, кое-где дома сгорают от пожара; фары автомобилей, светящиеся вывески…

Наблюдатель и его крошечная система.

Этика.

И юные дамы и милые старички профессора на очень «изысканном» семинаре.

Наркотики, разводы, насилие; венерические болезни, пьянство, убийства…

Исключить.

Ясность и точность, однородность, единство, пуританизм, математика, чистота, совершенство. У нас может возникнуть иллюзия этого состояния — но только если пренебречь бесконечными фактами, нарушающими его. Это капля молока в кислоте, разъедающей его. Позитив в трясине негатива. Это неизбежно в промежуточности, где только «быть» позитивно означает порождать соответствующий и, может быть, равный негатив. В нашем допущении квазисуществование предшествует, или предвещает, или является зародышем, или пробуждающимся сознанием реального существования.

Но это осознание реальности оказывает величайшее сопротивление стремлению реализоваться, или стать реальным — потому что дает чувство, будто реальность достигнута. Мы в антагонизме не с наукой, но с научным подходом, который они наконец осознали: или с верой, заменяющей допущение, с неполноценностью, которая, как мы снова и снова убеждаемся, порождается мелочностью и ребячливостью научных догм и стандартов. Или, если несколько человек отправляются из Чикаго, чтобы попасть в Буффало, и один из них пребывает в заблуждении, что Буффало — это Чикаго, он окажет сопротивление продвижению остальных.

Так астрономия с ее, по видимости, точной маленькой системкой…

Но данные, которые мы увидим, о круглых мирах, и веретенообразных мирах, и о мирах в форме колеса; миры, похожие на титанический гарпунный крюк; миры, связанные струящимися нитями; одинокие миры и толпы миров; огромные и крошечные миры; некоторые состоят из материи, подобной материи этой земли; и миры, представляющие собой гигантские сверхсооружения из железа и стали…

Или не только падающие с неба зола, угли, кокс и шлак, и маслянистые субстанции, предполагающие горючее — но массы железа, падающие на эту землю.

Крушения, обломки и мусор с огромных железных сооружений…

Или сталь. Рано или поздно нам придется заняться мыслью, что с неба падают куски стали. Если куски не железа, но стали, падают на эту землю…

Но что поймет глубоководная рыба, даже если стальная миска упадет с проходящего корабля и стукнет ее по носу?

Мы погружены в непроглядное море общепринятых условностей.

Порой я — дикарь, нашедший что-то на берегу своего острова. Иногда я — глубоководная рыба с разбитым носом.

Величайшие тайны.

Почему они не являются сюда или не присылают посланий открыто?

Конечно, тут нет никакой тайны, если не принимать всерьез идею — что нами должны интересоваться. Возможно, их заставляют держаться в стороне соображения морали, но даже если так — среди них должны найтись аморальные типы.

Или физические причины.

Если мы рассмотрим этот вопрос, одной из главных или наиболее вероятных идей будет то, что сближение этого мира с другим миром окажется катастрофическим: что управляемые миры должны избегать такого сближения; что другие уцелевшие миры защитили себя удаленностью, или орбитами, приближенными к регулярным, хотя ни в коем случае не настолько регулярными, как принято считать.

Но неотступность мнения, что мы должны быть интересны. Жучки, микробы и тому подобное: они нас интересуют — иногда даже слишком.

Опасность сближения — однако наши корабли, не решаясь приблизиться к скалистому берегу, могут выслать на берег шлюпку.

Почему бы не установить дипломатические отношения между Соединенными Штатами и Циклореей — как называет наша передовая астрономия один из примечательных колесообразных миров или конструкций? Почему бы не прислать сюда миссионеров, которые избавят нас от варварских запретов и табу и подготовят путь для торговли ультрабиблиями и супервиски: почему бы не составить состояние, продавая нам дешевую супербижутерию, за которую мы ухватимся, как какой-нибудь африканский вождь за старую шелковую шляпу из Нью-Йорка или Лондона?

Ответ, который приходит мне в голову, так прост, что кажется безоговорочно приемлемым, если мы принимаем, что очевидное есть решение всякой проблемы, или что большая часть наших затруднений представляет собой тщательные и мучительные поиски неразрешимого, с последующим поиском решений — и используя слова «очевидное» и «решение» в общепринятом смысле…