Валерий Возгрин - Исторические судьбы крымских татар

Закат страны Дори.Однако этот всплеск былого величия Готии был последним перед ее окончательным падением. В 1475 г. Кафу взяли турки; осадили они и Мангуп. Установив на примыкавших к главным воротам высотах легкую и осадную артиллерию, они подвергли столицу непокорных готов разрушительному обстрелу — впервые в ее истории. Тем не менее она держалась около трех месяцев и сдалась, лишь когда иссякло продовольствие. Турки, обещавшие помиловать горожан, устроили дикую резню — об этом говорят братские могилы казненных мангупцев.

Тем не менее княжеский род уцелел; сохранился и старый титул князей. Мы встречаем их имена в числе вассалов султана и послов Стамбула в Москву: князя Кемальби, его сына Мануэля, очевидно христианина ( Карамзин Н.М., т. I, с. VII, примеч. 105), в Москве же проводит последние годы жизни князь Скиндер (Александр) Мангупский (там же, с. VII, 115, примеч. 233, 235, 236).

Но это уже был последний упомянутый в известных нам источниках князь, хотя линия их продолжалась в боярском роде Головиных — сын мангупского князя Стефана (ум. в 1400 г.), брат топарха Алексея (ум. в 1428 г.), стал членом этого рода (Бархатная книга, 1797, 270). Само же княжество безвозвратно пало; города Мангуп, Чембало, Каламита и все их земли вошли в Мангупский кадылык султана; Каламиту при этом переименовали в Инкерман, Чембало — в Балаклаву, столицу же — в Мангуп-Кале. Последняя сохранила свое значение лишь как крепость; торговля и ремесло здесь быстро пришли в упадок. Виной тому было ее новое, периферийное положение — вдали от турецких торговых магистралей. Город дважды выгорает — в 1493 и 1592 гг…

Однако в столице и других городах готское население отнюдь не представляло собой всего народа и даже большей части его. Основная масса готов-крестьян в отличие от горожан, не подвергшихся в XV в. ни эллинизации, ни тюркизации, продолжала жить в глухих горных селениях, поддерживая минимальные связи с внешним миром, сохраняя свою древнюю культуру, свой язык еще многие столетия. И это не пустые предположения.

Последние готы.В 1557–1564 гг. в Турции послом цесаря был некий Бусбек. Этот образованный по своему времени чиновник встречал в Стамбуле двух посланцев готского населения Крыма и имел с ними длительные беседы. Перу Вусбека принадлежит уникальное описание одного из них — гота: "Он был высокого роста, и во внешности его сквозила прирожденная скромность, что делало его похожим на фламандца или голландца". Контрастом готу выглядит его товарищ: "Второй был ниже ростом, коренастый, темнолицый, судя по всему, греческого происхождения… Когда я спросил их о натуре и языке их народа, они ответили мне весьма недвусмысленно, что их народ, готы, весьма воинствен, что он и поныне еще занимает многие области и что они предоставляют татарскому хану, когда ему есть в том нужда, 800 легковооруженных солдат, составляющих ядро татарского войска, что у них есть два главных города — один зовется Мангуп, другой — Скиварин [42] 42 Здесь явно имеется в виду одно из трех крупных расположенных близ Мангупа селений: Биюк-Сюйрен, Кючук-Сюйрен или Таш-Баскан-Сюйрен. "( Brauп F., 1890, 65). Далее Бусбек сообщает, что готы — до сих пор христиане, хотя и окружены иноверцами.

Ценнейшим в сообщении Бусбека является запись нескольких десятков слов и песни на языке его знакомцев-готов. Это, без сомнения, готский язык, известный нам из Евангелия Вульфила. Небольшие различия здесь легко объяснимы погрешностями фонетической системы записи Бусбека, а также неизбежным развитием языка, ведь с эпохи готского епископа прошло немало времени — целых 12 веков! Для исследователя запись эта имеет огромную ценность и потому, что представляет собой неопровержимое доказательство сохранности крымско-готского языка во второй половине XVI в., тогда как некоторые авторы "хоронят" его веком раньше (см.: Надинский П.Н., 1951, 43) или даже в 1-м тысячелетии н. э. (ДТ, 1966, 14).

Между тем готская речь еще долго звучала под крымским небом. В 1683 г. известный путешественник, входивший в состав шведского посольства, Энгельберт Кемпфер записывает, находясь в Московском государстве, что "в Крыму еще сохранились многие немецкие слова, принесенные туда готскими колонистами. Господин Бусбек… дал в своем четвертом сочинении значительное количество этих слов, я же записал их гораздо больше" (цит. по: Adelung, 1817, 168). Таким образом, Кемпфер располагал коллекцией лексических единиц готского языка конца XVII в., но, к сожалению, этот бесценный материал пропал во время путешествия ученого в Китай.

Следующее известие о готах находим в книге ученого-митрополита, члена Российской Академии С. Сестренцевича-Богуша (1731–1826), где он пишет, что готы, живущие близ Мангупа, резко отличаются от жителей соседних сел как внешностью, так и языком (1806, 283). Он же в письме к отцу сообщает, что в "городах, где история указывает на обитание готов, остались немалые пятна (Flecken), где местный татарский язык похож на нижненемецкий; некоторых людей в Мангупе я понимал. Но все они мусульмане и татаризованы. Они, собственно, не знают, что это за язык, на котором говорят, и сообщают лишь, что первоначально были христианами, а не мусульманами" ( Adelung, 1817, 167–168).

Академик — последний автор, описавший живых готов, хоть и "татаризованных", но сохранивших и в конце XVII в. сознание своего национального отличия. Нетрудно догадаться о том, что позже время стерло из памяти мангупцев предание об их происхождении.

Однако не всех готов ждала судьба мангупской округи. Горцы также забыли родной язык, но сохранили при этом православную веру до конца XVIII в. В 1778 г. в числе христиан, депортированных по указу Екатерины II из Крыма на север Приазовья, были не только греки и армяне, но и потомки феодоритов, во главе которых по-прежнему стоял их духовный пастырь — митрополит Готфейский и Кафийский (тогда им был отец Игнатий) ( Кондараки В.Х., 1871, 27; Херсонские епархиальные ведомости, 1862, 150).

Переселенцы основали на новом месте город, который назвали Мариуполем, как и крупнейший центр татароговорящих христиан — Мариамполь, расположенный близ Бахчисарая. Первые мариупольцы по-прежнему тесно общались с единоверцами — армянами и греками — по-татарски; на татарском звучали и проповеди в их церкви. Не исключено, что для разноплеменного прихода это был единственный способ "найти общий язык", считают специалисты ( Braun F., 1896, 199). Этому имеются, впрочем, многочисленные аналогии в других странах: например, в Бразилии или Мексике масса разноязыких переселенцев общалась на чуждом всем им, но универсальном португальском или испанском языке, пока он не стал для них своим. Не исключено, что дома, в семье, все три группы переселенцев Мариуполя продолжали говорить какое-то время на родном языке. И если отмечена бесспорная сохранность готского в середине XVIII в., то, конечно, последние из стариков могли помнить его и в самом начале XIX в. — но это уже чистые предположения.