Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Свой первый путч (названный, естественно, «славной революцией») Батиста устроил, как я уже заметил, в 1933 году. Сначала он правил руками президентов-марионеток. Но семью годами позже решил избраться в президенты сам (и именно в этом качестве объявил войну «Оси», о чём я ни на секунду не забываю и к чему ещё, естественно, вернусь).

После войны, оставаясь сенатором Кубы, Батиста проживал всё больше в Соединенных Штатах: наслаждался жизнью между Нью-Йорком и Майями. А в 1952 году вновь выставил свою кандидатуру в президенты. Видя, что не может выиграть честно, за три месяца до выборов срежиссировал новый путч. Тем не менее, США вновь признали его законным правителем: теперь он был нужен как союзник по войне «холодной».

Американцам было, за что его благодарить: массу других фаворов Батиста оказал своим соседям с Севера ещё до того, как выступить на стороне США в двух главных конфликтах XX столетия. Например, Батиста отдал американцам самые лакомые куски кубинской экономики: сахар, ром, табак, казино, бордели. Это, бесспорно, привело к бесчисленным унижениям — и всей нации, и отдельно взятых граждан и гражданок. Именно поэтому абсолютное большинство кубинцев устроили триумфальную встречу повстанцам Фиделя Кастро, которые режим Батисты буквально снесли [16] Под натиском повстанцев режим Батисты пал 1 января 1959 года. На тот момент Батиста был уже столь одиозен, что США приютить его отказались, и прямо с новогоднего приёма он бежал из страны. Приютила его Португалия (где правил фашист Салазар), а умер он в 1973 году в Испании (за независимость от которой Кубы когда-то сражались его родители). Ирония судьбы и в том, что с тех пор братья Фидель и Рауль Кастро побили уже все рекорды пребывания у власти «узурпатора» Батисты. .

И всё-таки сегодня многие мои знакомые кубинцы даже из числа убеждённых коммунистов вспоминают эпоху Батисты с некоторым придыханием: ведь попутно этот выскочка превратил Гавану в одну из самых модных столиц того времени.

Еще до войны Владимира Маяковского поразил автоматизированный гаванский телеграф. А после войны Куба стала второй после США страной западного полушария, где массовое распространение получило телевидение! Куба никогда не была простой! [17] Примета тех времен — и то самое выражение „Completo Cama-guey!“ про рейсовый автобус. Грубо говоря, остальные «латины» тогда ещё на мулах ездили!

Но в лабиринт старогаванских улиц, баек и государственных тайн я еще вернусь. А сейчас — открытые источники.

В перестройку с эстрады звучала миниатюра о том, как правильно читать советскую прессу: между строк. Мол, наша печать, например, никогда не сообщает о стихийных бедствиях вроде ураганов. Но зато через пару месяцев появляется статья о том, как трудящиеся такой-то области успешно справились с последствиями стихии. И что «даже нашлась собачка Шарик, про которую все думали, что она утонула вместе с колхозным стадом».

В целом, так оно, к сожалению, в значительной степени и было. Но даже и в советские времена всё-таки бывали исключения. А именно: например, то, как советская печать на удивление многогранно (можно даже сказать плюралистично) освещала по ходу Великой Отечественной войны политические процессы в Латинской Америке. Ещё более интересно то, как это происходило в самом начале войны. Доказательством этому — то, что я обнаружил, ещё только начиная собирать материалы для телевизионной серии «Неизвестные союзники».

Сначала была «Правда»: благо наши редакции располагаются друг от друга в пяти минутах ходьбы. В архиве меня ждал ветеран редакции (поступил на работу туда в 1954 году) Николай Дмитриевич Симаков. Знающий хранилище как свои пять пальцев, он всего-то за полтора часа после моего звонка извлёк из архивных стопок заинтересовавшие меня материалы за грозный июль 1941 года: именно тогда «Правда» впервые обратилась к кубинской тематике.

Да ладно бы только к кубинской! Оказывается, с первых же дней войны печатный орган ЦК ВКП(б) буквально «шерстил» информационное пространство всей Латинской Америки.

Первая ласточка — уже 1 июля 1941 года. В тот день в «Правде» — первая после начала Великой Отечественной заметка про Латинскую Америку. Сообщалось, что председатель чилийской палаты депутатов Ресендо заявил, что германское нападение на Советский Союз не может быть оправдано, а вступление СССР в войну является «самой решительной преградой гитлеровской агрессии». И ещё:

«Выступая в палате депутатов, радикал Сантанбро выразил солидарность с Советским Союзом. Председатель демократической партии Карденас заявил, что „гитлеризм роет себе могилу. Наш народ симпатизирует СССР“» {15} 15 «Отклики на советско-германскую войну в Чили», «Правда», 1 июля 1941 года. С. 4. .

Заметим: героем уже и этой первой правдинской заметки времён войны о Латинской Америке выступил не коммунист, а представитель иной партии. То есть в лице «Правды» советская печать стремительно расширяла границы дозволенного. До войны политиков другой ориентации цитировали всё больше в рамках «критики буржуазных теорий». Теперь же интересы национального выживания заставляли искать новых союзников, создавать принципиально новые для СССР коалиции. В этом смысле «Правда» словно предвосхищала знаменитое радиообращение Сталина от 3 июля, в котором вождь обратился к народу на «братья и сестры» и говорил о том, что Советский Союз поддержат многие страны и народы.

Примечательно, что такой же подход применялся и в первой же публикации о Кубе. Она была 31 июля 1941 года: по итогам массового шествия солидарности с Советским Союзом. Согласно корреспонденции ТАСС (именно его телеграммы составляли основу большинства публикаций советских газет на международные темы), по улицам Гаваны «беспрерывно в течение шести часов» шли 40 тысяч человек.

В этой заметке уже специально подчёркивается, что речь идёт именно обо всём политическом спектре: в шествии приняли участие «почти все профсоюзы и группы, стоящие на самых разных позициях». Сама же манифестация явно была ярким зрелищем:

«Ведущими лозунгами были „Привет боевым народам СССР“, „Да здравствует доблестная Красная Армия!“, „Смести с лица нацистского зверя и фалангисгских агентов", „Поддерживаем англо-советский пакт борьбы против Гитлера"».

Особое внимание населения вызвала большая группа молодёжи, которая носила клетку с собакой, украшенной свастикой. На клетке надпись: „Уничтожим фашистских собак!"» [18] Следующая такая демонстрация прошла в Гаване ровно через месяц. По данным ТАСС, 27 августа 1941 года на гаванском стадионе собрались уже 70 тысяч человек. В августе того же 1941 года «Правда» сообщала, что на острове действовало уже более ста комитетов солидарности с СССР. Эти фабричные и территориальные комитеты обещали прислать «мужественным бойцам Красной Армии» 40 000 мешков с сахаром и миллион табачных изделий.