Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Сегодня в Республике Парагвай уже есть целое посольство Российской Федерации. Впрочем, и сегодня туда добираются буквально единицы наших людей: уж больно далеко и больно дорого.

Ну, а в советские годы эта страна для нас была вообще закрыта: в Парагвае правил жуткий диктатор-антикоммунист Альфредо Стресснер.

Дело, впрочем, не только в его антикоммунизме. То есть членов парагвайской компартии Стресснер, конечно же, загнал в глубокое-глубокое подполье, а, если ловил, беспощадно гноил в тюрьмах (и это в лучшем случае). Но в ежовых рукавицах он держал и всех остальных своих подданных. Например, даже в Советском Союзе не было загранпаспортов только на одну поездку. В Парагвае — были [25] Справедливости ради, надо сказать, что загранпаспорта парагвайцы оформляли только для поездок в их «дальнее зарубежье»: например, в Европу, куда у них при этом был безвизовый въезд. Для поездок в сосединие Аргентину или Бразилию им достаточно было предъявить на границе внутреннее удостоврение личности. Но даже это обстоятельство историю с одноразовыми загранпаспортами всё равно делает, согласимся, уникальной. .

Этот парагвайский правитель держался власти не просто долго, а очень долго. Уже даже и генерал Пиночет в Чили готовился планово передать власть гражданским властям. А упрямый генерал Стресснер — всё никак не хотел расставаться со столь полюбившейся ему президентской лентой. В итоге, пришлось — свергать.

Оказавшись в парагвайском Асунсьоне даже и в 2000 году, я всё равно не мог отделаться от ощущения, что генерал — где-то рядом. То есть, конечно, я знал, что к тому времени Стресснер уже 11 лет как был в изгнании. Но не так уж я ошибался в своих ощущениях. Ведь генерала свергли свои же: выходцы из, как казалось еще недавно, вечной военно-чиновничьей «Национальной республиканской ассоциации», которая при нём была вообще единственной легальной партией страны. По крайней мере, и в 2000 году единственно аккуратно покрашенными зданиями в центре Асунсьона оставались казармы [26] В 2000 году даже сами парагвайцы не могли предполагать, что всего-то через какие-то восемь лет президентом страны станет исповедующий левые взгляды священник Фернандо Луго, чьего отца при Альфредо Стресснере двадцать раз (!) сажали в тюрьму. .

Естественно, при Стресснере, который правил в 1954–1989 годах, ни о каких отношениях с московскими большевиками и речи быть не могло. Но Парагвай в упор не видели ещё с нашей революции [27] Дипломатические отношения между Российской империей и Республикой Парагвай были установлены в 1908 году. Но, как мы уже знаем, после революции всё начиналось «с чистого листа». .

Естественно, причин тому было много. Но, в частности, нежелание Республики Парагвай иметь дело с Союзом ССР объясняется и тем, что с середины 1920-х там обосновались и очень скоро составили костяк вооружённых сил (а, значит, элиты) такие лютые ненавистники большевиков, как русские офицеры-белогвардейцы.

Сюрприз: будущий диктатор-антикоммунист Стресснер служил под началом как раз этих антикоммунистов-русских!

Во главе этой необычной русской колонии в Парагвае стоял совершенно удивительный человек — русский генерал-майор, но потом и парагвайский дивизионный генерал Иван Тимофеевич Беляев.

Русско-парагвайский генерал Иван Тимофеевич Беляев. На фото слева он — еще полковник, но все еще в русском мундире. На фото справа Хуан Беляефф — начальник парагвайского Генерального штаба

Два слова о том, как он начинал. {36} 36 Василий Андреев. «Белый отец» генерал Иван Беляев // Журнал «Русский мир», 29.06.2010.

Родился в 1875 году в Санкт-Петербурге. И не просто в Петербурге, а в казармах Лейб-гвардии Измайловского полка: отец служил в нём артиллеристом.

Прадед по материнской линии, Леонтий Федорович Трефурт — адъютант Суворова. Другой прадед по материнской линии, А. И. Эллиот — из старинного шотландского рода. На Русь его позвала Екатерина II: развивать Черноморский флот. Эллиот и отличился — при Чесме и Наварине.

Позднее Беляевы породнятся и с поэтом Блоком, а, значит, сблизятся и с Менделеевыми.

Еще одну деталь мне самому рассказали руководители того, что сегодня называется «Ассоциацией русских и их потомков в Парагвае» (ARYDEP). Оказывается, с самого детства мальчик буквально бредил индейцами: сначала зачитывался Фенимором Купером и его «Последним из могикан», а потом нашёл в архивах прадеда старинные карты Южной Америки. Этот свой интерес к экзотическим сюжетам Беляев подогревал, посещая лекции в Русском географическом обществе.

Как и многие другие дворянские дети, Беляев — воспитанник кадетского корпуса. Как и отец, он пошел в артиллеристы. С началом Отечественной войны 1914 года (то есть Первой мировой) он поступил в I Кавказский стрелково-артиллерийский дивизион. К тому времени Беляев — патриот, монархист и архитрадиционалист. Вот что писал он сам:

«„В копыте лошади есть белая линия, от которой начинает расти рог. Можете срезать копыто, загонять в него гвозди, но если коснетесь белой линии, то оно пропало. Старые офицеры, для которых их полк стал родной семьей, а честь знамени — дороже жизни, которые и были „белой линией^, без которой боевая дружина превращается в шайку авантюристов, в результате войны были убиты и ранены“».

Чем обернулось разложение царской Русской армии — известно. В годы Гражданской войны Беляев воевал против красных: у Деникина и Врангеля. Последний отзывался о нём как о «храбром и добросовестном офицере». Но и Врангель, и другие отмечали, что Беляев не всегда готов был взять под козырёк, то есть бездумно разделить взгляды начальства. И действительно: Беляева очень смущало то, что белые, как и красные, беззастенчиво грабили крестьян.

С позиций сегодняших реалий, можно сказать, что, конечно, ныне у нас всё встало с ног на голову: если раньше мы белых полагали дьяволами, а красных ангелами, то сегодня часто бывает наоборот. Но ведь всё было сложнее: Белая армия обладала всеми теми недостатками, которые накопились в армии царской. Посмотрим правде в глаза: по ходу Гражданской войны в России белые стремительно катились к военному и, главное, к политическому фиаско. Как бы мы сегодня не фантазировали о «России, которую мы потеряли», та Россия сама выкопала себя могилу.

И всё-таки с белыми Беляева связывало много большее, чем с красными. Поэтому-то он и оказался, в итоге, в эмиграции: с красными его связывало ещё меньше.