Максим Романов - Стрельцы московские

В беседе была затронута и тема возможного претендента на царский престол в случае устранения Петра. По этому поводу Цыклер заметил, что «счастье де Шереметеву Борису Петровичу, стрельцы де ево любят», на что Соковнин выразил сомнение: «Чаю де они, стрельцы, выберут попрежнему царевну, а царевна возьмет царевича, а как де она войдет и она возьмет князя Василья Голицына, а князь станет попрежнему орать». Цыклер возразил: «Я де в них стрельцах тово не чаю, что возьмут царевну». Завершая разговор, Соковнин спросил своего собеседника: «Мочно де тебе им стрельцом говорить, что над тсударем учинить?». На согласие Цыклера окольничий выразил уверенность, что «они де к тебе добры и послушают».

Тайные беседы со стрельцами и другими лицами происходили в течение всей зимы 1696/97 гг., но ожидаемого результата не приносили. Соковнин нервничали с беспокойством спрашивал у Цыклера, почему стрельцы до сих пор «ничего не учиняют». Последний ссылался на малолюдство среди стрельцов и утверждал, что «они опаса-ютца потешных». Окольничий всячески поносил нерешительность «служивых», чем вызвал недовольство сообщника. На крики Соковнина Цыклер заметил: «Пеняешь ты на стрельцов, а сам того делать не хочешь, чтоб впредь роду твоему в пороке не быть». На это Соковнин откровенно признался: «Нам де в пороке никому быть не хочет-ца, а стрельцам де сделать мошно, даром они пропадают же».

Слова окольничего оказались пророческими, но ему было не суждено узнать об этом. 23 февраля 1697 г, по извету пятисотенного Стремянного полка И.Елизарьева начались аресты всех лиц, в той или иной степени причастных к заговору. Кроме главных «заводчиков» А.П.Соковнина и И.Е.Цыклера к розыску были привлечены еще 15 человек разных чинов, в том числе семь стрельцов и два бывших стрелецких полковника стольники А.Л.Обухов и Б.М.Батурин. Показания подследственных вынудили Петра задуматься об особых мерах предосторожности в связи с намеченным отъездом за границу.

Согласно извету Елизарьева еще в начале декабря 1696 г. Цыклер спрашивал у пятисотенного: «Смирно ли де у них в полкех, и он, Ла-рион, ему Ивану, сказал, что в полкех у них дал бог смирно, а хто что и затеет и тому на свою голову. Да он же де, Иван, ему ж, Лариону, говорил, ныне де великий государь [идет] за море и как над ним что зделаетца, как де быть, кто у нас государем будет? И он де, Ларион, ему, Ивану, говорил: дай де бог ему, великому государю, здравствовать, а буде какая воля божия над ним государем и учинитца, и у нас де есть государь царевич. И к тем де ево словам он Иван говорил, в то де время ково бог изберет, а тщитца де и государыни, что в Девичье монастыре». Выяснилось также, что двое стрельцов Стремянного полка весьма живо откликнулись на предложение Цыклера «государя постеречь и убить». В разговоре с донским казаком П.Лукья-новым они рассуждали о том, как «донские казаки к Москве для разоренья пойдут и станут разорять с конца, а они стрельцы с другова». Эти сведения полностью совпадали с показаниями Цыклера, замышлявшего в случае его посылки на воеводство в Таганрог идти бунтом к Москве с кубанцами и донским казаками.

К 4 марта следствие по делу Цыклера было фактически завершено. Последние вопросы, заданные заговорщику, касались его участия в событиях 1682 г, Однако Цыклер, сломленный многочисленными пытками, упорно стоял на своем и утверждал, что «Иван де Милославский к нему Ивану был добр и женат был у него, Ивана, а про бунт 1682 году, он, Иван Милославский, ведал ли или он сам был, про то он Иван не ведает и с Иваном Милославским, ни с кем, чтоб тот бунт учинить и бояр побить он, Иван, не говаривал и не умышлял и не ведал. А будет он, Иван, про то ведал и утаил, чтоб ему за то мучитца в геенне во-веки».

Истинную правду о делах минувших Цыклер унес с собой в мир иной, Петр спешил закончить следствие, так как все уже было готово для его отъезда с Великим посольством. Накануне казни по распоряжению царя из могилы был выкопаны останки боярина И.М.Милославского, скончавшегося в 1685 г. Его гроб привезли в Преображенское на свиньях и поставили «у плах изменичьих» так, чтобы кровь казненных стекала на него. 4 марта состоялась казнь А.П.Соковнина, И.Е.Цыклера и зятя окольничего стольника Ф.М.Пушкина. Через два дня были отсечены головы трем другим подельникам — стрельцам В.Филиппову, Ф.Рожину и казаку

П.Лукьянову, После завершения казней останки Милославского разрубили на части и закопали «во всех застенках под дыбами».

По царскому указу родственники казненных и причастные к заговору лица были разосланы на службу в дальние города. Стольников АЛ,Обухова и Б.М.Батурина предписывалось «за непристойные их слова послать: Алексея в Белгород, а Бориса в Севск и служить им в тех полкех в прежних их чинах, и к Москве им без указу великого государя не ездить». Отправляясь «за море», Петр передал все управление столицей ближнему стольнику князю Ф.Ю.Ромодановскому, доказавшему свою верность государю кровавой деятельностью в Преображенском приказе, Под присмотром «князя-кесаря» через несколько дней после отъезда царя из столицы были удалены уцелевшая родня царицы Евдокии Федоровны: Федор Аврамович Лопухин в То-тьму, Василий Аврамович в Саранск, Сергей Аврамович в Вязьму. К концу лета на службу в разные города была выведена большая часть стрелецкого гарнизона. Караульную службу в столице попеременно с оставшимися стрелецкими полками несли выборные и бывшие «потешные» солдатские полки (Преображенский и Семеновский).

В отношении четырех стрелецких полков (Ф.А.Колзакова, И.И.Черного, А.А.Чубарова, Т.Х.Гундертмарка), находившихся слета 1696 г. на городовой службе в Азове и подлежавших замене, Петр в августе 1697 г, прислал из Голландии распоряжение об их переводе в состав Новгородского полка воеводы князя М.Г.Ромодановского. В стрелецкие полки были срочно посланы грамоты, «чтоб оне шли скоро и нигде не мешкали». Из Азова стрельцы выступили еще в июне и в течение десяти недель тянули по реке до Воронежа 200 буда-ров с пушечной и оружейной казной. Часть стрельцов шла сухим путем до Валуек «в самой последней скудости». Прибыв к указанным местам, полки в конце сентября получили приказ: «не займуя Москвы», двигаться к польской границе в Ржеву Пустую,

Условия для «зимовья» во Ржеве оказались малопригодными. Из-за нехватки мест для постоя стрельцы были вынуждены в мороз ютиться по 100–150 человек на одном дворе. Денег, выданных на месячную хлебную покупку, 10 алтын 4 денги на человека, из-за дороговизны хватило лишь на две недели. «Голод, холод и всякую нужду» пришлось вытерпеть служилому люду и в Великих Луках, где полки квартировались в течение зимы 1697/98 гг.

Надежда увидеть Москву до последнего не покидала стрельцов и вынуждала их сдерживать свое негодование затянувшимся походом. Поводов для озлобления и ропота было более чем достаточно. Большинству из них довелось испытать все тяготы и лишения