Максим Романов - Стрельцы московские

Несмотря на свою обособленность, стрельцы являлись неотъемлемой частью населения Москвы. С жителями посада их объединяла не только совместная экономическая деятельность, но и родственные связи, общие бытовые интересы. По мере роста численности московских стрельцов их слободы постепенно расширяли свои границы, вклиниваясь во владения соседних слобод. Порой для помещения новых стрелецких приказов власти были вынуждены переселять прежних жителей на другие места. К концу XVII столетия многие стрелецкие дворы уже числились в приходах различных московских церквей, являвшихся слободскими храмами горожан «неслужилого чину», в том числе и за пределами Земляного города.

Свои приходские храмы имели и все стрелецкие слободы, представлявшие собой плотные массивы стрелецких дворов, пересеченные безымянными переулками. Вблизи слободских церквей обычно располагались съезжие избы, казенные амбары, площадки для проведения смотров стрельцов. Благодаря сохранившимся документам патриарших приказов, детально исследованных И.Е.Забелиным и его последователями, мы можем точно определить центры расположения московских стрелецких приказов и узнать отдельные имена их командиров. Обычно название каждого стрелецкого храма соседствовало с упоминанием того приказа, в слободе которого он находился.

Дополняют сведения церковных документов материалы из архива приказа Тайных дел, не раз проводившего выдачи икон, церковной утвари, денег в приходские храмы московских стрельцов. Среди опубликованных архивных документов встречаются и прямые указания на прежде бывших стрелецких голов и полковников, которых позднее сменили другие командиры, Эти сведения в сопоставлении с данными различных источников о службах московских стрельцов позволяют воссоздать довольно большие периоды в истории большинства московских стрелецких полков.

О возможности подобной реконструкции свидетельствуют материалы из истории одного из замоскворецких стрелецких полков. В документах 1689 г. мы встречаем упоминание о том, что капитан московских стрельцов Андрей Аносов «был прежде в полку Богдана Пыжова, что ныне у того полку стольник и полковник Родион Оста-фьев». Другое известие, датируемое 1683 г., говорит о том, что велено было «ис Киева наперед отпустить Матвеев полк Философова, что ныне Родионов полк Остафьева». Имена стрелецких полковников Б.К.Пыжова и М.Ф.Философова в разное время были связаны с историей церкви Благовещения Пресвятой Богородицы (позднее Николая Чудотворца), что на Ордынке, в приходе которой в 50 -60-е годы размещался Васильев приказ Философова. Таким образом, мы узнаем имена четырех командиров, руководивших местным полком на протяжении сорока лет.

Конечно, подобные сведения сохранились далеко не обо всех стрелецких полках. Порой за короткий период сменялось несколько командиров и тогда проследить их преемственность становится делом весьма затруднительным. В таких случаях неизбежно возникают временные пробелы, а датировка сроков командования известных голов и полковников становится приближенной. Дополнительную сложность вносят практиковавшиеся переводы стрелецких командиров из одного полка в другой, что не исключает возможности ошибок в описании тех или иных памятных событий из истории отдельных полков. Несомненно, документы, хранящиеся в недрах российских архивов, еще могут дать ответы на многие вопросы, относящиеся к истории московского стрелецкого войска, но и накопленные материалы позволяют отдать дань памяти многим поколениям московских стрельцов, верой и правдой стоявших на защите священных рубежей нашего Отечества.

В росписях московских стрелецких полков второй половины XVII века под № 1 всегда стоял Стремянной приказ, занимавший особое место в составе столичного гарнизона. Начало его истории положил царский указ 1565 г., по которому вся страна была разделена на две части — опричнину и земщину. На территории Москвы в опричнину были взяты земли, лежавшие за Неглинкой между Никитской улицей и Пречистенкой. Прежние жители сгонялись со своих дворов и выселялись в другие части города. Их места заняли опричные бояре, дворяне, прочие чины, составившие новую царскую администрацию и личное «кромешное» войско Ивана Грозного.

Центром особого государева удела в столице стал Опричный двор, рядом с которым государь поселил своих дворовых стрельцов. Их численность достигала 2000 человек, и поэтому под новую стрелецкую слободу была отведена обширная территория, протянувшаяся по правому берегу реки Неглинной от Моисеевского монастыря в сторону Знаменки. После упразднения опричнины дворовые стрельцы сохранили свой особый статус и под именем «болшего» приказа состояли при царских особах в качестве дворцовой стражи. В годы царствования Федора Ивановича постепенно входит в обиход новое понятие — «стремянные». Впоследствии это название прочно закрепилось за бывшими дворовыми стрельцами, всегда находившимися у государева стремени.

Грандиозный пожар 1611 г. уничтожил большую часть Москвы, в том числе и слободу Стремянного приказа. Ее возрождение началось вскоре после освобождения столицы от польских интервентов. К сожалению, документы времен царствования Михаила Федоровича Романова не оставили об этом периоде никаких известий, и все же есть все основания утверждать, что слобода стремянных стрельцов была восстановлена одной из первых. К началу правления царя Алексея

Михайловича ее обитатели не только заново обустроили старинные стрелецкие земли, но и нажили достаточно средств для того, чтобы общими усилиями возвести в своей слободе первый каменный храм. Освящение новой двухшатровой церкви Николая Чудотворца, что у Каменного моста, состоялось 5 августа 1648 г.

Численность Стремянною приказа при царе Михаиле Федоровиче неизвестна, но, несомненно, она была достаточно велика, так как уже в это время под поселение стремянных была отведены земли, лежавшие по другую сторону Неглинки. Новые стрелецкие земли вплотную прилегали к укреплениям Китай-города между Никольскими и Ильинскими воротами. О том, что стрелецкая слобода появилась здесь лишь после окончания Смуты, мы можем судить по документам конца XVI столетия. Согласно росписи Посольского приказа от 16 января 1599 г. для въезда в Москву сибирских царевичей определялся следующий маршрут движения: «Ехати в Деревиной городи Каменой в Стретенские ворота, Стретенскою улицею, да полым местом мимо Пречистые Гребневские и мимо Литовского двора…. а с полого места ехати в Ильинские ворота, да Ильинским Крестцом во Фроловские ворота к Посольской полате» Из этого документа видно, что земля, лежавшая к югу от современной Лубянской площади, в то время представляла собою «полое место»,