Жерар Сивери - Филипп Август

Один разведчик прибыл доложить Герену, что враги медленно и с некоторыми трудностями переправляются через малый ручей в том месте, где дорога, по которой они двигались из Мортаня, соединяется с дорогой, идущей от Лилля к Турне. Поэтому, все просчитав, Герен задался вопросом, нет ли у противника намерения направиться в сторону Турне? Но это был только ложный маневр, а епископ Санлиса не был глупцом. Он утверждал, что необходимо дать битву без промедления, а иначе король создаст у других впечатление, что он позорно бежит подгоняемый страхом. Впрочем, очень скоро армия Оттона свернула на запад. Виконт Мелёнский и его соратники, покинувшие свой пост наблюдения и собиравшиеся примкнуть к королевскому арьергарду, подверглись атаке со стороны противников, которые настигли их на пути к Бувину и «напали на них, как бешенные собаки». Король послал на помощь шампанцев, но этого подкрепления оказалось недостаточно, чтобы сдержать вражеский натиск.

Итак, Филиппу Августу нужно было срочно решать: какому совету последовать? Его естественные военные советники больше не могли отказаться от битвы, уже начавшейся, но они предпочли бы лучше дать ее на другом берегу Марка. Поэтому знатные сеньоры желали, чтобы король приказал возобновить движение, а сам бы покинул пределы деревушки Бувин и перешел по мосту на другой берег вместе со своей армией. Поступит ли он так, вопреки совету Герена, или же изменит в самый разгар боевых действий планы своего штаба? На этот раз две модели управления столкнулись на военном уровне. Феодалы имели свою точку зрения, но главный политический советник, который прежде всего специализировался на гражданских задачах восстановления королевского суверенитета и на отношениях с Церковью, дал здесь свой тактический совет. Он это мог. Монах-рыцарь из ордена госпитальеров — разве не был он обучен военному делу?

Епископ Санлиса рассудил верно, ибо часть отрядов Оттона резко свернула на северо-запад и взошла на пологий склон малого, покрытого жатвой плато, которое протянулось между Сизуэном и Грюзоном. В некотором роде оно было продолжением плато Мелантуа, находившегося по другую сторону реки Марк с ее топями, но при этом представляло больше возможностей для конного боя, чем болотистая западная сторона. Совершавшийся врагами маневр был легок для понимания. Рено де Даммартен и англичане, которые выдвинулись вперед во главе отрядов коалиции, собирались спуститься к Бувинскому мосту, чтобы таким образом перерезать путь на Лилль остатку королевской армии.

Филипп Август вошел в часовню Святого Петра, стоявшую вблизи того места, где он завтракал. После короткой молитвы он вышел наружу и заявил, что принимает совет Герена. Призвав назад отряды, уже перешедшие реку Марк, король приказал своей армии построиться к бою. Он отринул, таким образом, советы военной знати и решил сражаться на позиции, предложенной епископом Санлиса.

По правде говоря, Герену не пришлось специально выманивать врагов на плато. Никакой документ не приписывает ему эту заслугу. Участники коалиции стали занимать высокие полевые склоны, чтобы обойти с флангов французские контингенты, которые еще не перешли реку, и перекрыть им доступ к мосту. Однако Герен усмотрел преимущество в создавшейся ситуации. Он воспользовался представившимся случаем, когда увидел, что враг поднялся на склоны. Он сразу счел позицию превосходной и решил сделать из нее поле боя. Он хотел немедленной битвы. Малое меловое плато было удобно для концентрации отрядов и ведения битвы в сомкнутых боевых порядках, тогда как в случае слишком долгого промедления враг угрожал отбросить королевских солдат в леса и болота, которые находились к югу от селения Бувин. Что касается того, чтобы дать битву на левом берегу реки Марк, об этом больше не могло быть и речи, поскольку враги собирались вскоре разрезать надвое французскую армию. Кроме того, Герен понимал, что враги хотя и заняли выгодную позицию на вершине плато, испытывали большое неудобство, поскольку им приходилось выдерживать самый жар июльского солнца, бившего им прямо в глаза.

В силу всего этого Филипп последовал советам Герена. Согласно хронисту из Турне, Филиппу Муске, король имел на своей стороне одного лилльского рыцаря, Жирара ли Трюи, который также дал ему превосходные советы. Вероятно, этот рыцарь был очень хорошо знаком с местностью.

Без дальнейших выжиданий, действуя с большой скоростью, королевские отряды устремились на указанную позицию и, в свой черед, застали неприятеля врасплох в самый разгар его маневров. Епископ Санлиса присоединился к арьергарду, который уже вступил в контакт с врагом, и как можно скорее встал на плато. Там были прежде всего контингенты из Бургундии, которыми руководил их герцог, и отряды из Шампани. Но там же находились и городские ополченцы, в частности сто пятьдесят конных сержантов из Суассона. Все эти соединения сделали разворот лицом к противнику, сформировали один общий полк из своих бойцов и, таким образом, образовали правое крыло французской армии. Затем знамена или группы вассалов под командованием какого-нибудь барона, а также коммунальные ополченцы сошли с дороги, поднялись наверх по тянувшемуся вдоль нее склону и выдвинулись в поля. Не желая больше подвергаться атакам с тыла, они приготовились наступать на широкий фронт рыцарей и городских ополчений из Фландрии и Эно, которыми командовал граф Ферран.

Воины графа Феррана были немало удивлены, когда обнаружили, что французы, которых они считали в полном расстройстве, приготовились к битве после за столь короткое время. Застигнутые, в свой черед, врасплох в разгар своих маневров, они едва успели прервать свой марш, сделать полуоборот и стать лицом к неприятелю.

Герен применил новшество. Без промедления он бросил в атаку тех, кого враг совсем не ждал: сто пятьдесят конных сержантов из Суассона. Хотя настоятель суассонского аббатства Сен-Медар, кажется, сыграл определенную роль в их наборе, в бою ими командовал сир де Сен-Валери. Вассалы Феррана и некоторые германские рыцари восприняли как оскорбление эту атаку неблагородных всадников и отказались ехать им навстречу. Конные сержанты налетели и начали теснить их без особого труда. В то время как эта неожиданная атака посеяла смятение в рядах противника, епископ Санлиса продолжал расставлять другие контингенты правого крыла, которое он растянул как можно шире, чтобы его нельзя было обойти с флангов. Когда епископ решил, что вражеские порядки уже достаточно сильно потрепаны, замена знатных шампанцев устремились вперед и взяли в плен двух рыцарей, первых за этот день: Готье де Гистеля и Бюридана де Фюрна. Граф де Сен-Поль и его рыцари сумели устроить прорыв, тем самым окончательно приведя противника в расстройство, и начали кромсать его боевые ряды. Тогда вперед двинулись контингенты герцога Бургундского, графа де Бомона, Матьё де Монморанси и виконта Мелёнского. Линия столкновения распалась на группы сражающихся рыцарей и пехотинцев. Французы снова сгруппировались в знаменные отряды, но Ферран и все левое крыло коалиции не могли сохранять такую диспозицию. Множество рыцарей падало на землю, часто после того, как ополченцы из королевской армии убивали их коней, вспоров им животы. Ферран, граф Фландрский, тоже лишился коня и, оказавшись среди врагов, сдался Гуго и Жану де Марей.