Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

Мальте-Брюн в 1831 году писал, что также и в некоторых горных районах Норвегии, типа Валдерса, хотя мужчины всё ещё носят старинные скандинавские костюмы, но уже отказались от древнего обычая поединков на ножах, когда бойцов связывали вместе поясом [964] Malte-Blun, Conrad. Universal Geography, or description of all the parts of the world, on a new plan, Boston: Lilly and Wait (late Wells and Lilly (1831), Vol. VIII, p. 522. . А в 1861 году о подобных поединках упоминал Генри Чешир. Он также отмечал, что в некоторых частях страны, особенно всё в том же пресловутом Валдерсе и прилегающих к нему районах, женщины всегда носили с собой лоскуты и бинты для перевязки раненых. Когда между двумя мужчинами происходила ссора, оба доставали ножи — «taellekniv» и втыкали в ближайший стол или дверь. Насколько остриё ножа входило в дерево, настолько и позволялось всаживать его в тело соперника [965] Chesshyre, Henry T. Newton. Recollections of a five years' residence in Norway, London (1861), p. 131. . Также и на барельефе с постамента Baltesspannarna один из соперников, держа нож в руке, пальцем указывает противнику, на какую глубину можно вгонять клинок в тело.

После этого оба дуэлянта тщательно заматывали клинки своих «kniv's», оставляя открытой часть острия, которую было разрешено использовать в бою, затем их связывали вместе поясами, и начиналась кровавая резня. Подобные поединки могли продолжаться довольно долго, и нередко для обоих дуэлянтов всё заканчивалось жуткими увечьями. Когда у бойцов не оставалось сил продолжать бой, их разнимали, а жёны и возлюбленные перевязывали им раны. Нередко эти варварские дуэли заканчивались смертью. Но вскоре правительство установило тяжёлое наказание в виде каторжных работ для тех, кто был замечен за участием в подобных развлечениях, и дуэли пошли на убыль. Несколько старинных дуэльных поясов в качестве курьёза хранятся в Музее скандинавских древностей в Осло — бывшей Христиании [966] Ibid . Свидетельство о «Balt spannare» нам оставил и Сэмюэль Прайм. Он описал пояса и ножи для дуэлей из музея Христиании и обычай втыкать оружие в дерево, а затем обматывать клинки ножей полосками кожи. Прайм также отметил, что в результате у одних ножей остриё было длиннее, у других короче, — в зависимости от того, насколько глубоко входил клинок [967] Prime, Samuel Irenaeus. The Alhambra and the Kremlin: The South and the North of Europe, New York (1870), p. 450. .

Любопытную разновидность «поясных» дуэлей описал в 1835 году французский писатель Жан-Жак Ампер, сын знаменитого физика, в своей работе «Очерки Севера», являющейся путевыми заметками из поездки по Северной Пруссии, Норвегии и Швеции: «Но временами норвежские мужики внезапно извлекаются из обыкновенного своего спокойствия взрывами дикого веселья, гневом или пьянством. Часто от этого происходят кровопролитные битвы. Оружие их составляет нож, который всегда в ножнах висит у их пояса. Но если верить тому, что мне рассказывали, они даже в бешенстве поединка сохраняют врождённое своё хладнокровие. Говорят, что перед началом битвы они бросают ножи свои в стол и что честь и законы поединка запрещают им вонзать оружие в тело противника далее того, как оно вонзилось в дерево. У этих мужиков есть ещё другой род дуэли. Каждый из сражающихся держит в правой руке один из этих страшных ножей, а левой схватывает изо всей силы за правый кулак своего противника и, таким образом отклоняя удары своего неприятеля, старается сам поразить его. Этот род поединка, походящий несколько на борьбу, приличен горцам, у которых главные качества суть сила и проворство» [968] Ампер, Жан-Жак. Очерки Севера. - СПб.: В типографии Н. Греча, 1835. - С. -52-53. .

В 1855 году некий евангелистский миссионер сетовал, что шведские крестьяне, вместо того чтобы проводить время в молитвах, пьют и дерутся на ножах. Также он упомянул некоего крестьянина по имени Эрик Нарин, которого двадцать два раза штрафовали за участие в поединках на ножах [969] Evangelical Christendom, Vol IX, London (1855), p. 374. .

Полагаю, что традиция подобных поединков могла быть отголоском древнего обычая «божьего суда» у викингов. В сагах неоднократно встречаются упоминания о том, как двое соперников для решения спорного вопроса удалялись на остров, где вместе связывались ремнём и бились до тех пор, пока один из них не падал мёртвым.

Но вернёмся в Похьянмаа. Популярность ножа в этом региона росла пропорционально количеству совершённых убийств. В первую очередь это было обусловлено тем, что нож идеально подходил на роль смертоносного орудия. Кроме этого, он служил в качестве эффективного инструмента для реванша, позволяя стороне, проигрывающей бой на других видах оружия, достойно выйти из положения, а возможно, даже выиграть поединок, поскольку, как показывает практика, ножевое ранение мгновенно выводило противника из строя. Вскоре благодаря распространению ножей физические данные стали играть в сельской преступности все менее важную роль и уступили место психологическим факторам. Теперь благодаря наличию ножа даже мужчина хрупкого телосложения мог легко построить бойцовскую карьеру, что до этого было под силу только людям крупным и физически развитым. Нож был незаменим там, где использование крупногабаритного и громоздкого оружия было затруднено или невозможно — например, в ограниченном пространстве или в гуще толпы. В стеснённых условиях это небольшое, но эффективное оружие однозначно доказало своё превосходство [970] Ylikangas, Heikki. The knife fighters: Violent crime in Southern Ostrobothnia, 17901825 (Puukkojunkkareitten esiinmarssi. Vakivaltarikollisuus Etela-Pohjanmaalla 17901825, Academia Scientarum Fennica, Gummerus Kirjapaino Oy, Jyvaskyla (1998), p. 108. .

Одна из версий среди факторов, способствовавших росту популярности ножей, рассматривает самооборону и растущую необходимость защищаться в опасных ситуациях. Определённый вес этой гипотезе придают свидетельства очевидцев. Так, Йонас Фред, крестьянин из Корсхольма, банда которого потерпела поражение в драке на дрынах, вспоминал в 1803 году: «У меня в кармане не было ничего, чем можно было бы защититься». При этом Фред имел в виду, что у него с собой не было ножа. После того как Якоб Гьерс, фермер из Эвиярви, и Йохан Нордлинг, батрак из Вёро, подверглись нападению, они попросили у приятелей ножи, чтобы защищаться в конфликтной ситуации. В 1814 году после драки в деревне Рекипелдо некий Маттс Муркайс, заявил, что когда снова соберётся в Рекипелдо, то захватит с собой нож. Анти Кескинен, фермер из Юлихярма, грозился в 1821 году: «Отныне я буду сражаться ножом и проткну им спины, как жареным селёдкам» [971] Ibid., p. 101. .

Рис. 3. Кадр из фильма Похьялайсия, 1925 г.

Хотя надо сказать, что доказательная сила этих свидетельств снижена тем фактом, что трое из тех, кто давал показания — Фред, Гьерс и Муркайс, в описываемых конфликтах фактически являлись нападавшей стороной. Да и двое других — Нордлинг и Кескинен, скорее провоцировали конфликт, чем защищались. В этом случае ножи одновременно являлись как оружием нападения, так и средством защиты.