Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

А через несколько лет, в начале 1840-х, «чурин» уже фигурирует в «Парижских тайнах» известного французского романиста Эжена Сю. Более того, один из самых зловещих персонажей романа — убийца, славящийся искусностью в обращении с ножом, носит прозвище Чуринер, что не может не напомнить об аналогии с римскими «сикариями» — убийцами, получившими своё имя от кривого кинжала — «сики» [1115] Sue, Eugene. Les mysteres de Paris. //Journal des debats, 19 June 1842 until 15 October (1843). .

Это жаргонное название ножа из французских трущоб нам уже знакомо по созвучным терминам, бытовавшим в Англии, Испании, Италии и Аргентине. И корни его, несомненно, следует искать в цыганском языке романи. Открыв словарь простонародного французского языка 1929 года, мы читаем: «Surin — нож. Жаргон апашей. Деформация цыганского chourin. Suriner — от chouri-ner, поножовщик, убийца» [1116] Kastner, L. E., Marks, J. A. Glossary of Colloquial and Popular French for the Use of English Readers and Travellers, London & Toronto (1929), p. 338. . Упоминает о «зурине» устами персонажа «Отверженных», Жавера, и Виктор Гюго: «Твоя взяла», — ответил Жавер. Жан Вальжан вытащил из жилетного кармана складной нож и раскрыл его. «Ага, перо! — воскликнул Жавер. — Правильно. Тебе это больше подходит» [1117] Гюго, Виктор. Собрание сочинений в 10-и томах. Том 3. - М.:Издательство "Правда", 1972. - С. 23. .

В оригинальном издании 1862 года у Гюго это звучало так: «Javert repondit: — Prends ta revanche, Jean Valjean tira de son gousset un couteau, et l'ouvrit. - Un surin! s'ecria Javert. Tu as raison, Cela te convient mieux» [1118] Hugo, Victor. Les miserables, Cinquieme partie (Jean Valjean), New-York (1862), p. 33. .

Таким образом, в кармане Жан Вальжан носил не что иное, как цыганский «зурин». Трудно сказать, что называли «зурином» французские работники ножа и топора в первой четверти XIX столетия. Видок скупо упоминает, что это был «petit couteau», то есть небольшой нож, что ситуацию особо не проясняет. С любимцами же парижских апашей конца XIX — начала XX столетий всё значительно проще. Существует множество повествовательных и иконографических источников, немало этих ножей можно встретить в музеях и частных коллекциях.

На большей части рисунков, дагерротипов и фотографий эры апашей в руках у этих франтов мы можем увидеть два основных типа ножей. Первый из них — это различные вариации на тему складных стилетов, называемых «Couteau a cran d'arret» — пружинный нож. Как правило, этот тип ножей имел рудиментарную крестовину, одностороннюю заточку, а иногда ещё и заточенную первую треть обуха. Характерной чертой этих стилетов, отличающей их, например, от итальянских аналогов, являлось навершие рукоятки, стилизованное в форме рыбьего хвоста. Большая часть этих «couteau de defense» — ножей для самообороны была произведена во французском местечке Шательро. Вторым по популярности «зурином» апашей являлись многочисленные копии и клоны каталонских навах, как правило, снабжённые «ятаганными» клинками. Часть этих навах носила имя «Solognot» по названию региона Солонь. Навершие рукоятки нередко изготавливалось в форме стилизованного хвоста гремучей змеи, а накладки украшались вытравленным флоральным орнаментом. Хотя случались и отступления от «правил». Так например, на обложке журнала «Lyon-Républicain» от 31 мая 1903 года в руке у апаша мы можем увидеть традиционный крестьянский нож «нонтрон» [1119] Lyon-Republicain, 31 mai 1903. .

Рис. 15. Ножи изготовленные в Шательро в 1830–1850. La Coutellerie, Камиль Паж, 1896–1904.

Апаши, пойманные военными патрулями на пустырях Бельвилля, насильно мобилизованные и отправленные в теплушках на Западный фронт, везли с собой свои неразлучные «зарины» и навыки, полученные в уличных поединках Лейтенант ирландской гвардии Валентин Вильямс — кавалер Военного креста принимавший участие в боевых действиях на Сомме, писал в 1915 году, что французы славились тем, что в немецких траншеях отбрасывали в сторону винтовки и бросались на бошей со складными ножами или с самодельными заточками [1120] Williams, G. Valentine. With our army in Flanders, Edward Arnold, London (1915), p. 40. . В коллекции Люсьена Перрона хранится большая каталонская наваха с выгравированным на лезвии мотто «Mort aux boches» — «Смерть немцам». Хотя не исключено, что это всего лишь послевоенный сувенир.

Особенно ввести у солдат были французские вариации на тему испанской навахи с таким же, как у «испанцев», храповым механизмом, издающим при открывании характерный трещащий звук, за что эти ножи и получили прозвище «кра-кра». Как правило, это были недорогие крестьянские ножи с деревянными рукоятками и кольцом для продевания пальца, облегчающим закрывание. Нередко этот вид складных ножей считают типичным для Корсики и даже гравируют на клинках патетические надписи в стиле «корсиканская вендетта». Позже эти популярные ножи долгое время выпускали в Германии и Африке под названием «Окапи», а также как «Агути» во Франции. В 80-е годы их копию производила советская Белоруссия, а недавно этот бессмертный нож запустила в серию компания «Колд Стил» под именем «Куду», продолжив старую традицию называть эти ножи в честь представителей африканской фауны.

Рис. 18. Солдатский траншейный нож. Длина клинка 150 мм, 1915 г.

Рис. 20. «Аутентичное оружие апашей». Эжен Вильод, 1912 г.

Изображениями подобных копий каталонских навах изобилуют и многочисленные пособия по самообороне, издававшиеся во Франции перед Второй мировой войной. Не только Париж, но и многие другие города Европы и США начала XX столетия задыхались от уличной преступности. Я не буду подробно анализировать социальные, культурные и экономические причины, породившие это явление, так как этот феномен выходит за рамки нашего исследования, но нам он интересен тем, что породил новый жанр — литературу по самообороне. Если в середине XIX века подобные издания были достаточно редки, то уже в первой четверти XX столетия на читателя обрушилась целая лавина пособий, в большинстве своём крайне сомнительного качества, дающих обывателям глубокомысленные советы по самообороне. Например, в России прилавки книжных магазинов были завалены всевозможными рекомендациями для «господ офицеров» по владению вошедшим в моду джиу-джитсу. Не отставали и французские книготорговцы, предлагавшие покупателям несколько десятков подобных опусов, изобилующих советами, с помощью которых почтенный буржуа средних лет должен был легко обратить в бегство десяток вооружённых апашей.