Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

Рис. 5. Свадебные ножи, XVII в. (British Museum, Лондон).

Рис. 6. Свадебные ножи. Нюрнберг, 1581 г.

Рис. 8. Свадебные танцоры. Генрих Альдегревер, 1538 г.

К XVIII веку в большей части просвещённой Европы мода на свадебные ножи постепенно исчезла, однако в наиболее консервативных её уголках мы находим отголоски этой архаичной традиции и в XIX столетии. Так, бытовавшую в XIX веке на Сицилии традицию дарить девушке на помолвку нож описал известный итальянский антрополог, фольклорист и этнолог Джузеппе Питре [1362] Baronti, Giancarlo. Coltelli d'ltalia: Rituali di*violenza e tradizioni produttive nel mondo popolare. Storia e catalogazione, Franco Muzzio Editore, Padova (1986), pp. 213-227. . Этот обряд отметили в своих воспоминаниях и многие путешественники, посетившие Южную Италию в конце XIX — начале XX века. Вот как этот обычай описывал Луис Кайко: «Молодой человек приходит вместе с семьёй и преподносит своей невесте, которая в первый раз видит его так близко, искусно раскрашенный шёлковый платок, фартук, иногда чудесный шарф, также из шёлка, дешёвое колечко и складной нож с одним лезвием и смертоносным остриём. Иногда также и девушка дарит ему нож» [1363] Caico, Louise. Sicilian ways and days, New York, Appleton (1910), p. 51. . Этим «coltelli d'amore» — «ножам любви» посвящена целая глава в замечательной монографии Джанкарло Баронти «Ножи Италии». В итальянской ножевой культуре, как и во многих других странах, дарить колющие предметы считалось дурным предзнаменованием. Однако профессор Баронти считает, что подобный подарок нёс мощную сакральную нагрузку и выполнял символическую функцию оберега, что, очевидно, и должно было нейтрализовать его негативный потенциал. Кроме этого, подарок имел фаллический смысл и нёс явный сексуальный подтекст. Юноша, подаривший нож говорил этим: «Я постоянен и твёрд в своих намерениях, как лезвие этого ножа, любовь моя сильна, как сталь, из которой он сделан, а молодость моя преходяща, как переменчив свет на поверхности клинка» [1364] Baronti, Giancarlo. Coltelli d'ltalia: Rituali di violenza e tradizioni produttive nel mondo popolare. Storia e catalogazione, Franco Muzzio Editore, Padova (1986), pp. 213-227. .

Рис. 9. Молодая критянка со свадебным ножом.

Таким образом, девушка, выполнявшая этим ножом какие-либо домашние работы, постоянно имела при себе символический образ суженого. А нож, преподнесённый девушкой возлюбленному, имел несколько другой культурный контекст. Подобный символический подарок подразумевал, что от юноши ожидают мужественности, агрессивности и конкурентоспособности [1365] Ibid .

Как правило, в качестве «ножа любви», невесте подносили итальянскую версию небольшой каталонской навахи. Иногда на лезвии гравировали изображения жениха с невестой, цветы, крылатые сердца, фразы с любовными признаниями и выражениями чувств и различные патетические слоганы в стиле «Только смерть разлучит нас». Рукоятки этих ножей украшали резьбой и инкрустировали, а иногда на них можно встретить характерный декоративный элемент в виде стилизованного изображения глаз — так называемый «оки ди дадо», также выполнявший роль оберега. «Ножи любви» не отличались большими размерами. Так, экземпляры «coltelli d'amore», хранящиеся в музеях Рима и Турина, достигают в длину от 17 и максимально до 32,8 см. Баронти отмечает, что подобная практика свадебных подарков также была распространена и за пределами Сицилии — в Умбрии, Абруццо, Лацио, Апулии и некоторых других областях страны [1366] Ibid .

Рис. 10. Критянка в мужском костюме,

Аналогичный обычай сохранился и у другого средиземноморского соседа Италии — Греции. Там неотъемлемой частью костюма каждой обручённой или замужней жительницы Западного или Центрального Крита являлся «bassalaki», он же «passalaki», или, как его ещё называли, «argyrobounialaki». Это был маленький нож в серебряных ножнах, называемых «foukari», — миниатюрная копия мужского ножа. «Passalaki» являлся традиционным символическим подарком жениха невесте, носившей полученный нож за поясом. Критские девушки, как и мужчины, носили ножи на талии, за своими красно-голубыми шёлковыми поясами, и ходили с ними на танцы и другие торжества. С символической точки зрения, кинжал демонстрировал другим мужчинам, что девушка замужем или обручена и принадлежит только одному. Как символ, кинжал напоминал и самой девушке о том, что она должна быть предана своему мужу и что ценой, которую она заплатит за неверность, будет её жизнь. В дополнение к своему символическому значению кинжал имел и сугубо практическое, так как молодая критянка, находясь в опасности, с помощью этого оружия всегда могла защитить себя и свою честь [1367] Vasilatos, Nikos. To Kretiko machairi "The Cretan Dagger", Klassikes Ekdoseis, Athens (1993). .

Для успешного ритуала венчания и крепкого брака критские обычаи предписывали перед свадебной церемонией спрятать небольшой «passalaki» с чёрной рукояткой, называемый «мавроманика», в обувь невесты, где он должен был находиться в течение всего обряда, чтобы проклятия завистников были бессильны. Когда-то на Крите верили, что если жених и невеста используют подобный чёрный кинжал во время свадьбы, то они смогут противостоять любым злым чарам, направленным на разрушение их брака. Ну и, наконец, после свадьбы пара должна была вырезать этим кинжалом крест на пороге своего дома, что также служило оберегом и защитой от злых духов. Символизм этого кинжала и вера в его огромную метафизическую ценность в качестве средства защиты человека от дьявольской мощи мира духов глубоко укоренились на Крите. Подобные «мавроманике» небольшие кинжалы с чёрными рукоятками также использовались в качестве талисманов для маленьких детей, для защиты эпилептиков от дурного влияния Луны, а одержимых бесами — от демонов. Кроме того, когда женщина теряла одного из детей, она вешала остальным на шею в качестве талисманов и оберегов маленькие кинжалы с вырезанными на чёрной рукоятке крестами, чтобы «мрачный жнец» — смерть не забрал и их. Важность символической интерпретации этого кинжала в социальной жизни Крита сохранилась до наших дней [1368] Ibid .