Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

Рис. 70. Карта Чивитавеккья, XIX в.

Таким образом, клерикальные власти в лице римских пап выбрали политику невмешательства, полиция не пользовалась авторитетом, а наказания были символическимии. Единственной реальной силой, пытавшейся навести в Италии хоть какой-то порядок, оказались французские оккупационные власти, действовавшие быстро, слаженно, жёстко и эффективно. Никассио отмечала, что многие булли были неприятно удивлены манерой французов преследовать по закону решение дел чести, которые до этого не замечались или даже восхвалялись властями [530] Ibid., р. 140. .

Как и следовало ожидать, итальянцам, привыкшим к анархии и беззаконию, «новая метла», насаждавшая свои порядки, или, точнее говоря, просто пытавшаяся установить хоть какой-то порядок, пришлась не по вкусу. Даже священники, ещё совсем недавно осуждавшие бандитов с амвона, теперь видели в них союзников в борьбе против французов, посягнувших на власть папы римского. Также и чиновники папской полиции и жандармерии уходили в горы, где присоединялись к бандитам и возглавляли антифранцузское сопротивление. И тем не менее, несмотря на яростное противодействие Бурбонам, кое-где удавалось навести порядок и покончить с хаосом. Форестер в 1861 году отмечал, что именно благодаря их строгим законам и жестоким мерам на Корсике ушли в прошлое бесконечные поножовщины и практически исчезла привычка носить с собой ножи [531] Forester, Thomas. Rambles in the islands of Corsica and Sardinia, Second Edition, London, Longman, Green and Roberts (1861), p. 61. .

В 1880-1890-х годах такие криминалисты, как Луиджи Бодио, Энрико Ферри, Аугусто Боско, тщательно проанализировали статистику убийств по всей Европе. Полученные данные демонстрируют, что уровень убийств в Италии был очень высок. Так, согласно Энрико Ферри, около 1880 года Италия имела самые высокие в Европе показатели по количеству преступников, осуждённых за убийство: 9 на 100 000 жителей в год. В тот же самый период во Франции и Германии нормы убийств были ниже чем 2 на 100 000, а Англия и Шотландия демонстрировали рейтинг ниже 1:100 000. Хотя ситуация несколько улучшилась к концу XIX столетия, разрыв между Италией и более «цивилизованными» странами Центральной и Северной Европы тем не менее сохранился. Статистика также показала, что и по регионам Италии нормы убийств были далеко не одинаковы. Так, например, в 1880-84 годах норма убийств колебалась от минимума в 3,6 на 100 000 жителей в районе Милана, до максимума в 45,1 в регионе Палермо. Все восемь районов Северной Италии демонстрировали нормы ниже, чем 11, центральные районы от 9 до 26, и почти все районы южных и островных областей имели нормы убийств между 16 и 35 на 100 000 человек [532] Spierenburg, Pieter Cornelius. Men and violence. Gender, Honor, and Rituals in Modern Europe and America., The Ohio State University (1998), p. 129. .

После объединения Италии в 1861 году молодое государство столкнулось с необходимостью пресечь лавину преступлений. Мало кто знает, что в начале XX века в Риме с населением около 300 000 душ водители омнибусов-трамваев из-за напряжённой криминогенной обстановки имели право на ношение пистолета. В целях улучшения имиджа Италии в глазах других государств 6 июля 1871 года был принят закон, запретивший под угрозой тюремного заключения ножи, имевшие клинки длиннее 10 см, а также все виды пружин и механизмов, позволявших фиксировать лезвие ножа в открытом виде [533] Vagnozzi, Vero. II coltello, spada dei poveri. / Polizia e democrazia. Gennaio/2007 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www . poliziaedemocrazia. it/live/in-dex. php?domain=archivio&action=articolo&idArticolo=1357 (дата обращения: 22. 05. 2010). .

Эта мера не остановила дуэли, но их начали маскировать под несчастные случаи и самооборону. Даниэле Боски в работе, посвящённой дуэлям на ножах в Риме, писал, что народные дуэли крайне редко фигурируют в судебных протоколах тех лет. Он объяснял это тем, что в делах об убийствах и ранениях, каждая из двух сторон была крайне заинтересована приуменьшить свою степень вины и преувеличить ответственность другой стороны. Вне зависимости от того, как на самом деле проходил поединок, потерпевший, если он остался в живых, утверждал, что не давал ни малейшего повода для нападения, в то время как сам нападавший стремился доказать, что был спровоцирован и действовал исключительно в порядке самообороны. Если к этому добавить, что и свидетели далеко не всегда были беспристрастны, то не удивительно, что в уголовном судопроизводстве подобные прецеденты часто описывались размыто и противоречиво.

Одним из немногих убийств, которое можно чётко классифицировать как дуэль на ножах, являлось убийство Питеро дель Пропосто, совершенное девятнадцатилетним плотником Энрико Федеричи. Надо заметить, что об этой дуэли стало известно благодаря показаниям всего лишь одного свидетеля. Им был некий знакомый Федеричи — парикмахер по имени Паскуалини, с которым тот разговаривал 8 декабря 1888 года, за несколько часов до убийства Пропосто. Хотя Федеричи и признал, что убил своего противника, но он искусно интерпретировал этот инцидент как результат ссоры: якобы в пылу спора дель Пропосто внезапно накинулся на него с ножом, и он, обороняясь, нанёс ему роковое ранение, оказавшееся смертельным.

Рис. 71. Джованни Джолитти (1842–1928).

Но властям удалось установить, что ссора произошла не за несколько минут, а за несколько часов до драки и что оба участника заранее договорились встретиться на площади Сан Пьетро в Монторио, чтобы сражаться на ножах. Прежде чем направиться к месту фатальной встречи, Федеричи сказал Паскуалини, что ещё до заката он окажется или в больнице, или в тюрьме, но все в Риме узнают, чего стоит мужчина из Асколи — его родного города. Дуэль была недолгой, и хотя в результате Федеричи нанёс дель Пропосто смертельный удар в сердце, он и сам был тяжело ранен. Таким образом, можно сделать вывод, что в действительности гораздо большее количество смертей и тяжёлых ранений являлись следствием поединков на ножах, чем это следует из материалов судебных дел [534] Spierenburg, Pieter Cornelius. Men and violence. Gender, Honor, and Rituals in Modern Europe and America., The Ohio State University (1998), p. 148. .

Агрессивный характер римлян и их склонность к поединкам на ножах иногда рассматривались как психологическая особенность, связанная со специфической атмосферой и традициями Вечного города. Но к концу XIX столетия криминалисты и другие эксперты выяснили, что злоупотребление оружием, особенно ножами, было широко распространено не только в Риме, но и во многих других областях Центральной, Южной и островной Италии. Они также отметили, что именно из-за этого уровень убийств в Италии был значительно выше, чем в более «цивилизованных» странах Центральной и Северной Европы. В результате правительство Италии обратилось в парламент с просьбой о принятии законопроекта, ужесточающего наказание за незаконное ношение оружия и ранения, нанесённые ножом. Во вступительном докладе при рассмотрении этого законопроекта парламентом было отмечено, что «в некоторых областях Италии, «дикари» злоупотребляют смертельным оружием, почти ежедневно обеспечивая темы для газетных сообщений и помещая нашу страну среди наименее цивилизованных государств Европы» [535] Ibid., p. 129. .