Фернандо Санчес Ривас - Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

Со своей стороны составители доклада, подготовленного специальной комиссией палаты представителей и представленного в конгрессе в мае 1970 года, указывают, что в Южном командовании господствует мнение: латиноамериканские военные играют важную роль в политической жизни своих стран и их мнение прямо отражается на возможностях Соединенных Штатов добиться своих целей в каждой стране; «речь, следовательно, идет о том, чтобы укреплять влияние США среди военных не только в военном отношении, но и в делах политических, социальных и экономических».

Журналист: Но почему, как ты думаешь, они применяют пытки?

Гонсалес:Потому что боятся. Очень боятся.

Журналист: Кого боятся?

Гонсалес:Партизан. Об этом им постоянно говорят американские инструкторы. Они испытывают страх перед партизанским движением. Они боятся повторения Кубы.

Журналист: Они говорят о Кубе?

Гонсалес:Больше, чем о чем-либо другом. Ты отдаешь себе отчет в этом, когда смотришь фильмы. Партизаны, которых показывают, одеты в кубинскую форму. И они всегда темнолицые и бородатые, там не увидишь блондинов. Я никогда не встречал партизан-блондинов в учебных материалах. Я обратил на это внимание. Иногда это даже индейцы…

Журналист: И где, как ты думаешь, они заражаются этим страхом перед партизанами? Кто внушает его им?

Гонсалес:Американцы, и там, где они, эти люди, проходят обучение. Офицеры проходят это обучение в Панаме, а сейчас их направляют и в другие места, думаю, что даже в сами Соединенные Штаты. Но для них это предмет большой гордости: «Я получил образование в Панаме», «Я родился в рубашке», — говорят они.

Журналист: Говорят они когда-либо о враге?

Гонсалес:Этот враг — «красный».

Журналист: Что именно они говорят о враге?

Гонсалес:Что? Есть разного рода враг. Есть «враг территориальный» — об этом они говорят много, — и территориальный враг для них — это Аргентина, Перу и Боливия.

Журналист: Что они говорят о Боливии?

Гонсалес:Я вспоминаю, что однажды там, в Боливии, были волнения в войсках. И нам говорили, что враг или красные подходят сюда, к границам.

Журналист: Иными словами, красными были боливийские военные?

Гонсалес:Верно то, что они никогда не говорили ни о военных, ни об армии. Просто говорилось о «красных», об «армии красных». Они не говорили, что это армия Боливии или Перу, а что на границе с Боливией стоит «красная» армия. Это было в 1969 году. Говорили, что был кризис, что дело шло к кризису. Что было на самом деле, не знаю. Нет никакой информации, всем заправляют они, офицеры. К примеру, радио, мощный радиоприемник: им управляет офицер, а тебя и близко к нему не подпускают; и газеты до тебя не доходят, особенно когда ты на казарменном положении; никакие известия до тебя не доходят, ничего. Тебя лишают возможности слушать радио, устраивают общие проверки всего, что у тебя есть. И человек остается в абсолютном неведении. Все новости сообщают нам офицеры. Например, когда в октябре 1970 года убили генерала Шнейдера, сообщение было таким: «Они обесчестили мундир, поэтому вооруженные силы в этот момент находятся в состоянии боевой готовности номер один».

Журналист: А говорилось о том, кто убил генерала Шнейдера?

Гонсалес:Нет. Нас подстрекали, нас готовили к тому, что мы должны были выступить. Вначале нам говорили: «Здесь будут бои». И вручили нам боевое оружие. И ясно, что я получил полное представление обо всем только тогда, когда демобилизовался. В казарме ничего не было известно. Когда победил президент Альенде, это привело к хаосу внутри армии. К страшному хаосу. Были шумные собрания офицеров, и образовалась пропасть между ними и нами, а среди офицеров шли собрания и разговоры.

Журналист: А в день, когда на пост президента вступил Альенде?

Гонсалес:В этот день я находился в казармах офицерского училища «О’Хиггинс». Вооружен был автоматом с тремя тысячами патронов; приказ, который я получил, состоял в том, чтобы в случае соответствующего приказания выходить на улицу и стрелять в ноги каждого, кто встанет на пути. А по радио раздавалось: «Народ Чили выплеснулся на улицы, чтобы встретить Сальвадора Альенде». Так мы слушали новости. И я был свидетелем ужасных вещей. Например, в казармах находились и папенькины сынки, кадеты [18] Кадеты — учащиеся военных училищ в Латинской Америке. , курившие марихуану.

Журналист: Кадеты? Кадеты курили марихуану?

Гонсалес:Конечно, курили марихуану… Некоторые опьянели от курения. Была драка, поскольку один из кадетов был левым и стал говорить: «Нет, Альенде должен победить, на выборах должно победить Народное единство». Тогда другой подошел и ударил его. Пришел караул и увел их.

Журналист: То есть в день прихода к власти Альенде ты имел приказ выйти на улицу с автоматом и стрелять в ноги?

Гонсалес:Мы спали. Мы были все на месте, около 400 человек. Все в полном боевом снаряжении и боевой готовности. Парашюты были погружены на грузовики, поскольку говорили, что возникли какие-то проблемы в Арике и, стало быть, мы должны были бы направиться туда. Нам ставили боевые задачи, я лично имел приказ убивать. Стрелять в толпу. Лучше сказать, не убивать, а стрелять в ноги.

Журналист: А почему не убивать, а стрелять в ноги?

Гонсалес:Я не знаю, но таков был приказ. Видимо, они должны были захватить пленных или прикончить их позднее, не знаю. Я не понимаю этого.

Журналист: Кто отдал этот приказ?

Гонсалес:Мне передал его лейтенант Лаббе, офицер моей роты. Он был сыном моего командира полка полковника Лаббе.

Журналист: Он из «черных беретов»?

Гонсалес:Да, из «черных беретов» и прошел курс в Панаме.

Журналист: А ваш непосредственный командир?

Гонсалес: Майор Эскауриаса? Он тоже в тот день был с нами. Он сказал: надо хорошо отдохнуть, поскольку у нас будет много работы, неизвестно, что может случиться. А лейтенант Лаббе сказал нам, что мы должны пойти, поскольку… и дальше он говорил уже ни о красных, ни о синих, ни о зеленых, а заговорил прямо о том, что враг идет уничтожить нашу страну и что Альенде — это враг, негодяй, и говорил если и не о «босяках», то о том, что последователи Альенде — это быдло или что-то в этом роде. И нам необходимо уничтожить все это быдло, не допустить, чтобы Альенде стал президентом. Поскольку если Альенде будет президентом, то настанет конец армии, нас ликвидируют. Что это будет только один хаос, что они уничтожат страну. В конечном счете говорил о тысячах вещей. Но был и унтер-офицер, единственный, кто заявил: «Браво, Альенде», — и аплодировал ему, но уже после я догадался, что тип был из военной разведки и провоцировал нас.