Александр Асов - Славянские боги и рождение Руси

Дый был недоволен победой Сварога. И решил Дый отплатить за свое унижение.

Он послал черную тучу к Черному камню — к тому Валуну, где вот уж несколько столетий стоял его сын Индра, вросший по пояс в Матушку-Землю.

Из тучи, посланной Дыем, опустилась змея Пераскея. Оплела она Индру кольцами, а Дый пустил в сына Перуном. И очнулся от сна Индра, и овладел Пераскеей, и тогда содрогнулись земля и небо.

И отправился Индра в небесную Сваргу — отплатить за унижение Дыева племени.

Он так сказал:

— Я поеду к камню горючему, да ко той горе Алатырской. У Орла-то перышки выщиплю и «пущу летать по подоблачью! И добуду яблоки Ирия: кто откушает злато яблочко — тот получит вечную молодость, власть получит над всей Вселенной!

Оседлал коня-единорога мощный Индра и поехал к. Алатырской горе. Конь у Индры был волшебный, шерсть на нем была длиной в три локтя, хвост и грива опускались до самой земли, а во лбу у коня был длинный и острый рог.

Все заставы Индрик проехал по пути к Алатырской горе. С помощью волшебного коня-единорога он без труда одолел толкучие горы, ускакал и от клевучих птиц, перескочил и Трехглавого Змея — тот даже свой хобот не успел расправить.

И приехал Индра в Ирийский сад. И нашел Сварога и Барму, которые славили Бога в храме Всевышнего.

— Ты зачем явился к нам, Индра? — спросили нежданного гостя боги.

И он ответил:

— Слышал я, что в саде Ирийском поднялась волшебная яблоня, на той яблоне — златы яблочки. И садится на эту яблоню, и клюет золотые яблочки молодой Орел — сизы перышки. Я хочу отведать те яблоки, перья выщипать у Орла!

А когда вышли боги из храма, Индрик, оглядевшись, удивился тому, что Сварга оказалась беднее Индерии. И храмы здесь деревянные, и дороги посыпаны простым камнем, а в Индерии — храмы из мрамора, а дороги усыпаны золотом и драгоценными камнями.

Тут мудрый Барма заметил Индре:

— Путь, усыпанный красным золотом, уведет от Правя идущего. Те же камни, что в светлом Ирии, — драгоценнее самоцветов!

А Сварог сказал:

— Любишь ты хвалиться богатством! Любишь ты наряды и золото, как и брат твой — Чурила Дыевич. Ты богатством с Чурилою меряйся. Ты езжай с Чурилой во полюшко. Там меняй с ним платья цветные — снова-наново три годочка.

Это предложение так понравилось сыновьям Дыя, что они поехали в чистое полюшко и стали там менять, платья, похваляясь друг перед другом. И так рядились они целых три года, а потом снова вернулись в Ирий.

Тут Индра припомнил, что приехал он не нарядами хвалиться, а завоевать Сваргу. Стал он тогда плеткой поигрывать, начал ею похаживать по своим волшебным пуговкам. А из пуговок тех полетели певчие птицы, выбежали страшные звери, а за ними вслед явился Змей Горыныч. И тогда раздался голос из Камня Алатыря:

— Ай ты Индра сильномогучий! Ты уйми, утишь птиц певучих и закличь зверей всех рыскучих!

Делать нечего — покорился Индра.

А Чурила Дыевич, видя, как брат удивил всех, решил тоже не уступать, и сказал:

— Будем биться мы о велик заклад. Будем прыгать через Смородину. Речка та Смородина — огненная, и бурлит она, и огнем горит! Перескочит кто — будет жить. Тот же, кто не сумеет, — сгорит.

Стали прыгать Индра и Чурила через Смородину. Индру волшебный конь-единорог легко перенес через речку, а Чурила смог доскочить только до середины. Индра тут же скакнул обратно и насилу успел ухватить брата за кудри. Так и поехал Индра к Ирию, держа Чурилу за волосы.

И надвинулся Индра на Ирий черною тучей, напустил громы гремящие и грозы ливучие. И вскричал:

— Пусть затоплена будет Сварга!

И потекли из туч потоки, обрушился нескончаемый дождь. Капли падали, будто острые стрелы. И покрыла вода долины, и поднялась она к самым горам. И тут Корова

Земун с дочерьми явилась в храм Всевышнего и взмолилась:

— О могучий, сын Вышня, Крышень! Защити нас от гнева Индры!

И тогда Вышний Крышень поднял над Ирийским садом Алатырь. И всех укрыл горою Алатырской от грозы и ярости Индры.

Увидев это великое чудо, изумился Индра, упал ниц перед Алытырем, и померкла его корона. И сказал он:

— Ты всех выше, сын Вышня — Крышень! Ты — есть Сын в Великом Триглаве. Я считал себя всех превыше, но меня Господь образумил.

Индра упоминается в «Книге Велеса», как иной Перунец, бог, устраивающий битвы, знаток Вед, бог мечей и защитник Руси. «Да святится имя Индры! Он — бог наших мечей. Бог, знающий Веды. Так воспоем мощь его!» (Род I, 3:1).

«Праотцы… пошли к краям нашим. И там мы сложили песни наши об Индре и Валу. И стали мы верующими…» (Троян I, 2:4).　 «И вот Магура поет песни свои к сече. И эта Птица от Индры изошла, ибо Индра был и пребудет навеки тем самым Индрой, который вместе с Перуном всегда сражается» (Троян I, 2:11). «И тут Индра пришел к нам, чтобы мы сохранили свою силу в бою и стали твердыми, чтобы витязи наши одолели, ибо сила наша — божеская, и нам не быть побежденными на поле» (Троян II, 2:8). «И влек нас сын Света Индра от Тьмы» (Троян II, 4:8). «И просили мы в Ясуни, и Индра шел за нами, как шел за отцами нашими на ромеев в Трояновой земле» (Бус III, 6:3).

В славянском фольклоре — он демон, Индрик-зверь (в «Голубиной книге» и в балладе об Индрике — или даже об Индре-звере). Такое отношение к Индре в Южной Руси обусловлено и глубоким духовным опытом, и влиянием зороастризма, где Индра — также демон.

У нас Индрик-зверь — всем зверям отец,

Ходит он по подземелью,

Пропущает реки кладези студеные,

Куды хочет идет по подземелью,

Как Солнышко по поднебесью…

Чурила, живший в Сварге, был столь красив, что сводил с ума всех небожительниц. Да и сам он влюбился, и нет чтобы в незамужнюю — в жену самого бога Бармы Тарусу.

— Приключилася мне кручинушка, — пел Чурила, — от зазнобушки красной девы, от Тарусушки молодой… По тебе ли жаль моя, дева, я сердечушком все страдаю, от тебя ль не сплю темной ночью…

А Тарусушка отвечала так:

— Ты нейди, порошица белая, на вечерней, на поздней зорюшке! Ты пойди-ка на зорьке утренней! Занеси все стежки-дороженьки, скрой от Бармы-бога следочки, по которым Чурилушка хаживал… По полям поскакивал зайчиком, по приступочкам — горностайчиком, по сеням ходил — добрым молодцем, ко кроваточке — полюбовничком.

Повадился Чурила ходить ко Тарусе, пока Барма молился в храме или на горе Березани. Но не смогла порошица скрыть измены Тарусы.

Как-то бог Барма молился на горе Березани. И росла на той горе березонька — вверх кореньями, вниз ветвями. Зашаталась та березонька и стала Барме-богу нашептывать: