Политбюро и дело Берия. Сборник документов

ВОПРОС: Признавайтесь, что, скрывая Майского и побуждая его отказаться от первоначальных показаний, вы действовали в угоду английской разведке, спасая Майского от наказания?

ОТВЕТ: Нет, я это отрицаю.

ВОПРОС: Признавайтесь, что, став агентом английской разведки в период Гражданской войны, вы служили английскому империализму все последующие годы, вплоть до вашего разоблачения и ареста?

ОТВЕТ: Я это не признаю.

Протокол прочитан, записано все с моих слов верно.

Берия

Допрос окончен 20 августа 1953 г. в 0 ч. 35 м.

Допросил: Генеральный прокурор СССР Р. Руденко

При допросе присутствовал и вел запись протокола:

Следователь по важнейшим делам Цареградский

Верно: [п.п.] Майор адм[инистративной] службы Юрьева

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 466. Л. 201–210. Копия. Машинопись.

Копии протоколов допроса Ш. Н. Беришвили от 20 и 21 августа 1953 г.

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Представляю копии протоколов допроса арестованного Беришвили Ш. Н. от 20 и 21 августа с. г.

Приложение: на 7 листах.

[п.п.] Р. Руденко

21 августа 1953

г. № 201/ссов

Протокол допроса

1953 года, августа 20 дня, следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР Цареградский допросил в качестве свидетеля

Беришвили Шалву Несторовича,

который, будучи предупрежден об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, дал следующие показания:

ВОПРОС: Сообщите правдиво следствию содержание вашей беседы с Берия, которую вы вели в присутствии Ильина на грузинском языке, после того как были доставлены в 1940 году в Москву, в кабинет Берия?

ОТВЕТ: Все беседы, которые я вел на грузинском языке с Берия, но в присутствии других лиц, касались причин моего перехода границы, моего предложения работать для Советского государства, форм этой работы и т. д., то есть всего того, что было известно и Федотову, и Ильину, и Кобулову, и Рапава.

Никаких специальных поручений от грузинских меньшевиков за границей я к Берия не имел, а также не получал от него каких-либо особых, личных его поручений для меньшевиков. Я считаю, что Берия не стал бы с меньшевиками — Ноем Жордания, Гегечкори и другими путаться по личным вопросам, так как, насколько мне известно, он имел другие цели, более важные для него — захват власти.

Берия стремился к захвату власти в Советском государстве и для достижения этого не останавливался ни перед чем и не остановится даже перед убийствами руководителей.

ВОПРОС: Какие имеются у вас основания так говорить?

ОТВЕТ: Мне, когда я в конце 1930 года вернулся в Париж из нелегальной командировки в Грузию, Ной Жордания после моего доклада о положении в Грузии и в Закавказье сказал, что Берия готовится к большому делу — хочет быть первым. Сказал это Ной Жордания потому, что раньше наблюдал за Берия, а потом, как сказал Жордания, Берия удалось многих руководителей, которые ему мешали, удалить со своих постов. В частности, шла речь о секретаре ЦК Грузии Кахиани Михаиле.

Об этом же, т. е. о том, что Берия в Грузии имеет большое влияние и что он стремится еще более выдвинуться и прибрать власть в свои руки, писал Ною Жордания его друг и соратник и его резидент в Грузии старый меньшевик Нико Эльява. Нужно сказать, что Нико Эльява после падения меньшевистской власти в Грузии бежал оттуда с меньшевиками, но в 1936 году по заданию Ноя Жордания и с разрешения советского правительства вернулся в Грузию. Резидентом Ноя Жордания Нико Эльява был до смерти, т. е., кажется, до 1935 года.

В 1938 году, когда Берия был назначен наркомом внутренних дел, мне Ной Жордания сказал: «Берия, получив это назначение, уже достиг первого этапа на пути своего стремления к власти и будет стремиться занять первое место, вместо Сталина, причем на этом пути не остановится перед уничтожением Сталина и лиц, его окружающих».

Я выразил Ною Жордания свои сомнения, сказав ему, что Берия Сталина не предаст. На это Ной Жордания рассмеялся надо мной и назвал меня неверующим Фомой. Я тогда спросил, какие основания у Ноя Жордания так говорить. Он ответил, что у него на это есть основания. Какие основания — мне Ной Жордания не сказал. В тот же раз мне Ной Жордания показал список людей, которых Берия взял с собой из Грузии, и сказал, что это его костяк. Там были: Деканозов, Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Саджая, Заде лава, Цанава, Каранадзе и другие, которых я не помню. Список этих людей был порядочный. Тогда же мне Жордания приказал дела всех этих людей привести в порядок и следить зорко за их работой. Дело в том, что у Жордания на каждого из руководителей Грузии были заведены дела, в которых собирались все сведения об этом человеке, поступающие из разных источников.

Жордания также сказал, что Берия рассчитывает на часть людей, которых он освобождает из заключения, куда их посадил Ежов.

Через некоторое время, когда у нас как-то с Жордания зашел разговор на эту тему, то мне Жордания напомнил об одном обстоятельстве, а именно: когда в 1937 году в Париж приезжал врач Гегечкори (относительно его я уже давал показания), то он вел переговоры, в частности, и с Иосифом Салакая. Последний при меньшевистском правительстве был заместителем министра финансов, а за границей — членом загранбюро меньшевиков и представителем меньшевистского правительства Польши. Так этот врач Гегечкори, которому была в 1937 году (кажется, так) во время Парижской выставки устроена фиктивная научная командировка, разговаривал с Салакая по вопросу объединения мингрельцев и говорил, что они могут рассчитывать на возвращение в Грузию, так как там готовится очень большое дело, во главе которого стоит Лаврентий Берия. Об этом факте мне известно было и лично со слов Салакая.

В 1939 году, в начале сентября, перед моим отъездом в Турцию по заданию Ноя Жордания, мне случайно пришлось прочесть письмо Леона Блюма, адресованное Ною Жордания, в котором Блюм писал, что Советы от нас уходят (это письмо было написано до начала войны Германии с поляками) и что, как думает Ной Жордания, нельзя ли устроить в Советском Союзе переворот, чтобы новое правительство взяло курс на союзников.

Я не знаю, что ответил Ной Жордания на это письмо, но когда я уезжал, то он мне по поводу стремления Берия захватить власть сказал, что это не только его данные, но и об этом серьезно продумывают союзники и чтобы я об этом имел в виду. Никаких обоснований он и здесь мне не привел.

Когда я уже был в Турции, куда поехал в качестве эксперта по кавказским делам при французской военной миссии, куда меня устроил Ной Жордания, то в начале 1940 года я получил от него письмо с различными заданиями. Там также писалось, что, как ему известно из первоисточников, Гегечкори Евгений и Кедия Спиридон ведут переговоры с союзниками якобы от имени Берия, что если союзники помогут, а тогда они чувствовали себя еще крепко, то в Советском Союзе можно произвести правительственный переворот.