Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Так, бывш[ий] полпред СССР в Японии Юренев К. К. на допросе 17–20 октября 1937 года показал:

«В мае месяце 1933 года в Токио приехал заведующий] 2-м Восточным отделом НКИД СССР Козловский Б. И. для участия в работах и переговорах по продаже Японии КВЖД в качестве члена советской делегации, состоявшей из меня — Юренева, Козловского и Кузнецова.

Козловский привез мне письмо Крестинского, в котором последний мне рекомендовал его как «своего вполне надежного человека». О том, что Козловский бывший троцкист, я знал раньше. Поэтому такая рекомендация Крестинского, по существу представлявшая мне Козловского как участника троцкистской организации, для меня не явилась неожиданностью.

Козловский рассказал мне, что он является участником организации с 1926 года, но по директиве руководства организации ушел в подполье и сейчас находится в «резерве» впредь до соответствующего подходящего момента.

.. .Я установил, что Козловский знал (очевидно, от Крестинского) о переговорах с японцами, которые я вел от имени Троцкого…

В конце 1934 года, когда наступила решающая часть переговоров и вплотную подошли к установлению продажной цены за КВЖД, я рассказал Козловскому о полученном мною письме Троцкого, его просьбе и данном мною ответе. Козловский заявил, что он полностью со мною согласен и готов помочь».

Бывший консул СССР в Маньчжурии Смирнов В. В. на допросе 3 декабря 1983 года показал:

«…При возвращении Козловского из Токио в Москву через станцию Маньчжурия, он мне буквально заявил, что на японо-советской конференции он — Козловский и Кузнецов действовали в соответствии с директивами Троцкого — добиваться уступки дороги японцам и продажу ее использовать в целях получения от японцев известного процента от выкупных платежей на правотроцкистскую работу. При подписании соглашения официальная сумма была указана меньше той, которая была договорена неофициально».

Кроме того, показаниями Юренева К. К. и бывшего секретаря Куйбышевского обкома ВКП(б) Постышева П. П., допрошенного 2 августа 1938 года, Козловский изобличался также в шпионской связи с разведорганами Японии.

Будучи арестован, Козловский на первом допросе 12 июня 1938 года заявил, что является агентом японской разведки и участником троцкистской организации, написав об этом собственноручные показания.

Показания Козловского были доложены Кобулову Б. 3., работавшему тогда в качестве заместителя начальника ГУГБ НКВД СССР, а затем Берия, который лично вызывал Козловского для допроса.

После этого, несмотря на важность показаний, которые дал Козловский, и имеющихся материалов о его преступной работе, дальнейшее следствие по делу было прекращено, а он, пробыв под арестом всего четыре дня, освобожден из-под стражи.

По распоряжению Кобулова постановление об освобождении Козловского из-под ареста было сформулировано следующим образом:

«10 июня 1939 года был арестован однофамилец Козловского Б. И. — Козловский Бенедикт Игнатьевич, не подлежащий аресту, быв[ший] заведующий отделом национальной литературы Всесоюзной библиотеки им. Ленина.

Козловского Бенедикта Игнатьевича, бывшего заведущего отделом национальной литературы Всесоюзной библиотеки им. Ленина, как ошибочно арестованного из-под стражи немедленно освободить».

При сдаче в архив из следственного дела по обвинению Козловского были изъяты постановление на арест, все документы, на основании которых выносилось постановление на арест, и его собственноручные показания о преступной работе.

В связи с тем, что обстоятельства освобождения из-под стражи Козловского вызывают сомнение, МВД СССР считает целесообразным ориентировать об изложенном выше генерального прокурора Союза ССР для использования в следствии по делу Берия и Кобулова.

[п.п.] С. Круглов

21 августа 1953 г.

№ 571/к

Пометы:

Разослано т. Молотову В. М. т. Хрущеву Н. С. т. Булганину Н. А. т. Руденко Р А.

[п.п.] Д. Суханов. 22.VIII.53

Архив

[п.п.] Д. Суханов. 8.IX.53 г.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 467. Л. 17–19. Подлинник. Машинопись.

Рапорт генерал-лейтенанта Дроздецкого министру внутренних дел СССР С. Н. Круглову о связях Берия и Абакумова

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Направляю Вам поступившее в МВД СССР заявление генерал-лейтенанта Дроздецкого о связях Берия и Абакумова и заявление генерал-майора Дроздова с сообщением компрометирующих данных о Кобуловых.

[п.п.] С. Круглов

22 августа 1953 г.

№ 577/к

Помета:

К делу Берия

Доложено

т. Молотову В. М. т. Хрущеву Н. С. т. Булганину Н. А. т. Руденко Р. А.

[п.п.] Д. Суханов. 25.VIII.53 г.

Министру внутренних дел СССР генерал-полковнику товарищу Круглову С. Н.

Рапорт

Считаю необходимым доложить Вам о следующем:

С июля м[еся]ца 1946 г. по март месяц 1948 г. я работал начальником 5-го управления МГБ СССР, которое было вновь создано на базе некоторых отделов бывшего 2-го управления НКВД, ранее (до 1948 г.) входившее в состав СПУ и ЭКУ НКГБ СССР.

В этот период, бывая на докладах и совещаниях у бывшего министра Абакумова, я имел возможность наблюдать и воочию видеть отдельные факты, свидетельствующие о личной близости Абакумова с Берия и подробной отчетности его о работе органов перед последним.

Нам тогда было объявлено, что непосредственное руководство над МГБ СССР осуществляет лично И. В. Сталин и все документы оперативного характера составлялись только в его адрес. Следует отметить, что данное обстоятельство лицами, приближенным к Абакумову, использовалось для развития его «авторитета» как человека особо доверенного и близкого к вождю.

Но нередко в моем присутствии по вопросам работы 5-го управления, а еще чаще по вопросам работы бывшего 2-го Главного управления, о чем должен более подробно знать т. Питовранов, Абакумов информировал Берия, который тогда над органами МГБ, как выражались сотрудники, не шефствовал (по официальному распределению функций руководства).

Это обстоятельство вызывало у нас недоумение, которое приближенными к Абакумову лицами объяснялось обычно тем, что Берия хоть непосредственно и не руководит нашим министерством, но он является старым чекистом, и поэтому И. В. Сталин повседневно с ним консультируется. В связи с этим якобы и было необходимо подробно ориентировать Берия по важнейшим вопросам работы органов.

Все с этим соглашались, но повторяю, что такие недоумения у ряда работников возникали нередко.

За давностью времени мне трудно сейчас вспомнить конкретные факты и назвать конкретных людей, но эти лица относились к руководящему составу МГБ СССР. «Разъяснения» же обычно исходили от наиболее близких к Абакумову лиц, как, например: бывший начальник секретариата Чернова и его заместитель Браверманн и др.