Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Анастас Иванович! Прошу Вас не отказать в любезности и передать это письмо лично секретарю ЦК Н. С. Хрущеву.

А. Снегов

№ AM-2585-С

Верно: [п.п.] Костарева

Разослано:

т. Маленкову Г. М.

т. Молотову В. М.

т. Ворошилову К. Е.

т. Булганину Н. А.

т. Кагановичу Л. К.

т. Микояну А. И.

т. Сабурову М. З.

т. Первухину М. Г.

Копия с копии

Секретарю ЦК КПСС

Н. С. Хрущеву

от бывшего члена партии с апреля 1917 г. по день ареста Снегова Алексея Владимировича.

Сейчас, когда убран проходимец, при котором правдивая информация доходила в ЦК с трудом, я считаю своим долгом обратиться к Вам с этим письмом. Четыре года (несмотря на оправдание судом) я провел в тюрьме «под следствием» и 12 лет в лагерях — 16 лет (!). Я испытал на себе его вражескую деятельность. Многое, что мне достоверно известно, честный большевик не может без содрогания даже вспоминать.

Я считал бы себя переродившимся обывателем, для которого безразличны судьбы партии и страны, если бы продолжал молчание (по принципу «как бы чего не вышло») и не помог бы Вам до конца разоблачить всю чудовищную многолетнюю враждебную деятельность Берия.

I

Берия систематически и сознательно истреблял честных партийных и советских людей. Я подчеркиваю это обвинение со всей ответственностью за свои слова. Самый злейший враг социализма извне и мечтать не мог о нанесении такого вреда Советскому Союзу. Фабрикуя множество провокационных дел (им же выдуманных) против честных людей из самых различных слоев населения и отраслей хозяйства, культуры и науки, он обманывал нагло ЦК, искусственно раздувая до фантастических размеров недовольства в стране, набивая тюрьмы и лагеря советскими людьми, партийными и беспартийными, многие из которых рождены, любовно и старательно выращены революцией и партией и кровно связаны с ними.

Я хочу крикнуть Вам во весь голос: бессовестная ложь и клевета зарвавшихся авантюристов, будто в стране победившего социализма так много недовольных, а тем более врагов!

Я могу назвать Вам по фамилиям многих людей, оставшихся верными партии и советской власти даже после испытаний, пройденных ими, потому что они сумели отделить «школку» [так в тексте. — Ред.] Берия и его чудовищную машину от партии и советского правительства.

Правда, усилия молодчиков Берия озлобили часть людей и сделали их врагами; это больше относится к тем, кто отождествлял аппарат Берия с партией и правительством.

Весь свой, лично преданный ему, аппарат Берия вероломно поставил над партией и правительством, попирая элементарные законы и интересы партии и советской власти во имя авантюрных планов. В этом духе он воспитывал свой аппарат. А честные партийные работники, посланные ЦК в аппарат МВД после снятия Ежова, не поддавшиеся его «воспитанию», под разными предлогами выживались из аппарата.

Берия чудовищно злоупотреблял фактической бесконтрольностью. Прокуратура никакой действенной контрольной роли не играла, поскольку ее работники понимали, что они в первую очередь могут стать объектами фабрикуемых дел. Мне приходилось наблюдать ряд деятелей прокурорского надзора; они обычно торопливо, формально выполняли свои функции, вопросительно поглядывая на двери — выпустят ли их?

А суды часто играли роль пособников в штамповке заранее заготовленных приговоров по дутым делам и даже свои судебные заседания порой проводили тут же, в кабинетах МВД или тюремных следственных помещениях.

А т[ак] называемое] ОСО, выносившее приговоры заочно, Берия просто превратил в карманный инструмент для своих авантюр.

Вы ужаснетесь, когда я Вам расскажу, против кого из руководителей партии и правительства насильно добивались компрометирующих показаний. Скажу прямо — исключения единичны.

Злоупотребляя правом информировать ЦК о положении в стране, Берия подсовывал фальсифицированные дела, запугивал Вас размерами недовольств, возвеличивая свои заслуги в спасении советской власти и Вашей личной жизни, руководителей, фабрикуя в массовом масштабе выдуманных им самим мнимых террористов.

II

Несколько фактов, характеризующих нравы и мораль бандитской шайки Берия.

1. Через 16 месяцев после моего ареста, когда второй раз суд отверг обвинения против меня и вернул дело на переследствие (на большее суд не решался), я обратился к одному из руководящих работников НКВД с вопросом: «Зачем вы настаиваете на своей ошибке и держите меня, зная, что я ни в чем не виноват». При этом я ссылался на высказывание Ленина, что всякая ошибка перерастает в опасность, когда на ней настаивают. На все мои доводы я получил ответ: «Вас нельзя выпустить потому, что вы прошли по всем нашим отчетам как враг. Выпуская вас, мы уроним авторитет НКВД и должны арестовать кого-нибудь из своих работников. НКВД не может ошибаться».

2. После того как в 1939 году меня оправдал 3-й суд, А. И. Микоян, знавший меня по прежней многолетней работе, принял меня и сообщил, что он и А. А. Жданов долго не давали санкции на мой арест. Я в свою очередь рассказал ему о ряде его работников, арестованных без всякой вины, с которыми я встречался в тюрьме. А. И. Микоян сказал мне, что ЦК осудил перегибы Ежова, а Берия должен все распутать. Коснувшись в разговоре факта самоубийства начальника] Ленинградского управления НКВД Литвина, член П[олит]Б[юро] А. И. Микоян заявил мне: «Хоть один честный человек в этой банде нашелся». Через 3 дня после этого разговора я был схвачен в коридоре КПК, а в камере я узнал, что лично Берия в недостойной форме вымогал у арестованного заведующего] сельхозотделом Ростовского обкома показания о Литвине как давнишнем контрреволюционере.

Вот как с первых дней Берия работал «согласованно» с Политбюро ЦК!

3. К концу 3-го года моего заключения в тюрьме, когда уж 4-й раз суд (Московский военный трибунал) из-за недоказанности снова вернул мое дело на переследствие, в тот же вечер после суда, 7.V.1940 г., «правая рука» Берия — Кобулов в грубейшей и цинично откровенной форме мне заявил, что хотя я и невиновен, но по соображениям престижа НКВД я буду ликвидирован. Он мне заявил: «Нет у тебя террора — будет! Нет измены Родине — будет!» После чего меня вновь отправили в Лефортовскую тюрьму для реализации этой угрозы.

4. Если мне представится возможность с Вами лично поговорить, я Вам расскажу, что сделали с бывшим секретарем Коммунистического райкома г. Москвы, арестованным накануне XVIII съезда партии, когда он «осмелился» обратиться к Вам, как члену Президиума съезда, с заявлением.

5. До последнего времени все ухищрения аппарата Берия были направлены на то, чтобы не допускать до ЦК информации об истинном положении вещей; в адрес ЦК заявления не принимались, отказывали в отправке заявлений в адрес XIX съезда. Лишь недавно разъясняли, что на имя Председателя Президиума Верховного Совета К. Е. Ворошилова будут приниматься заявления только о помиловании (и то один раз в год), что означает признание фальшивых обвинений.