Александр Больных - Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой

Однако все это не имело большого значения, так как Шеер принял решение, которому нет ни объяснения, ни оправдания. Было бы вполне понятно, если бы он продолжал следовать на запад, чтобы до наступления ночи избежать новых столкновений с грозным противником. Вместо этого в 18.52 он приказал флотилиям Гёле и Шурра совершить торпедную атаку, затем в 18.55 он новым боевым разворотом повернул свой линейный флот на новый курс – прямо на линию Джеллико. Этот поступок, который был форменным самоубийством, германский главнокомандующий объясняет так:

Германская официальная история рассказывает об этом эпизоде оптимистично и смутно. Сначала делается бодрое замечание, что, как только Шеер получил свободу действий, оторвавшись от противника, он сразу решил нанести англичанам второй удар. «Мольтке» в 18.45 ошибочно сообщил, что видит британский линейный флот по пеленгу O-t-S, хотя там не было даже паршивого эсминца. Вероятно, произошла какая-то ошибка при передаче сигнала.

В общем, если в первый раз Шеер был застигнут врасплох, но сумел выскочить из окружения, то теперь он совершенно сознательно намеревался сунуть голову в ту же петлю. И теперь начинаются невнятные рассуждения. Адмирал вроде как намеревался нанести сокрушительный удар по центру британской линии, хотя при этом во второй раз позволял англичанам сделать «crossing T». Кстати, если верить картам, приводимым в немецких изданиях, то положение Флота Открытого Моря выглядело еще более опасным, чем было на самом деле. Отто Гроос даже сравнивает решение Шеера с тактикой Нельсона при Трафальгаре. «Я думаю, что это застигнет врага врасплох и собьет его с толку. Они не знают, что я намереваюсь сделать». Однако следующая фраза Нельсона немцами в данном контексте не цитируется. «Это привело бы к превращению боя в свалку, чего я и добивался». Вряд ли Шеер намеревался повторить Трафальгар, слишком уж изменился характер морской войны за прошедшие сто лет. Твердо можно сказать одно: решение германского командующего было продиктовано его видением ситуации. Оно было очень смелым, совершенно неожиданным и настолько идиотским, что лишь успех маневра мог его оправдать. Своему начальнику штаба, капитану 1 ранга фон Трота, Шеер сказал: «Если бы я сделал это на маневрах мирного времени, меня отрешили бы от командования». Фон Трота позднее заметил, что это решение адмирала было примером того, как не следует поступать. Скандальную версию, будто это решение Шееру подсказала бутылка шнапса, принятая во время боя, мы во внимание не принимаем.

Есть еще один вариант объяснения. Шеер ошибочно принял 3-ю эскадру линейных крейсеров за 4 дредноута и мог решить, что флот Джеллико находится южнее, чем на самом деле. В этом случае можно предположить, что он собирался сделать «crossing T» арьергарду англичан, двигаясь на восток к северу от противника, что также могло позволить ему проскользнуть за кормой Джеллико. Такая гипотеза отчасти спасает его репутацию, как тактика, но она крайне сомнительна, ведь ранее немцы видели Гранд Флит на севере от себя, а не на востоке. С другой стороны, 5-я эскадра линкоров, немного отставшая от главных сил Джеллико, могла натолкнуть на вывод, что Гранд Флит разделился и отдельные дивизии маневрируют самостоятельно. Но такой образ действий противоречил бы всем канонам тактики.

Сам Шеер до конца жизни упрямо твердил: «Вторая атака британской линии кордебаталии была наиболее ярким доказательством того, что мы даже в мыслях не имели спасаться бегством». Кстати, ряд авторов воскуряет фимиам фон Трота и оперативному офицеру штаба Шеера фон Леветцову, превознося их военные дарования. Интересно было бы знать, какова была роль этих офицеров в принятии столь странного решения… Однако и фон Трота, и фон Леветцов в своих воспоминаниях обошли этот скользкий момент молчанием.

Впрочем, все эти предположения строились задним числом, когда было известно положение сторон в любой момент сражения. Судя по всему, правда содержится в заявлении Шеера австрийскому военно-морскому атташе, сделанном через несколько дней после боя: «Я не имел определенной цели. Я пошел вперед потому, что думал, что смогу помочь «Висбадену», а также потому, что ситуация была совершенно неясной. Я не получал никаких радиограмм». Действительно, крейсера Шеера, особенно 2-я Разведывательная группа Бёдикера, совершившая довольно нерешительную вылазку на восток, действовали так же плохо, как и крейсера Джеллико. Они не сообщили Шееру никаких сведений. При этом Шеер, одновременно с приказом совершить второй Gefechtskertwendung, приказал миноносцам 3-й флотилии следовать на помощь «Висбадену».

Во всем английском флоте нашлось только одно блестящее исключение из полной неспособности крейсеров действовать в качестве «глаз флота». Гуденаф следовал за отходящим Шеером и в 19.04 сумел передать Джеллико координаты германского линейного флота и сообщить о переменах курса. В это время сзади вспыхнула орудийная стрельба – это линкоры Гонта отбивали «атаку» 3-й флотилии эсминцев Холльмана, одновременно германские линкоры открыли огонь по крейсерам Гуденафа. «Саутгемптон» был накрыт градом снарядов, и Гуденаф поспешно отвернул на север. Встреченная плотным огнем, 3-я флотилия эсминцев была вынуждена отказаться от попытки подойти к «Висбадену», хотя V-73 и G-88 выпустили несколько торпед, одна из них едва не попала в «Нептун». Все это заставило Джеллико в 19.09 повернуть свои линкоры на юг. Минутой позже линейные крейсера Хиппера и линкоры Бенке вынырнули из тумана по правому борту от него, и британский главнокомандующий снова оказался в положении «crossing T», охватив голову колонны противника. В 19.12 «наш флот представлял впечатляющее зрелище, когда залп за залпом прокатывал по длинной линии кораблей», – писал один из мичманов «Нептуна». Простим мальчику это невольное заблуждение. Ничего похожего на кильватерную колонну даже при самом буйном воображении нельзя было увидеть. Отдельные дивизии шли на юг с неравномерными интервалами, а между ними путались легкие крейсера и эсминцы. И все-таки германские линкоры попали под мощный обстрел, интенсивность которого быстро возрастала. Вести ответный огонь немцы не могли, так как опять совершенно ничего не видели. Особенно сильно страдала голова колонны. «Мальборо» заметил 3 корабля типа «Кёниг» и открыл огонь по одному из них с дистанции 10 750 ярдов. Шестой, двенадцатый, тринадцатый и четырнадцатый залпы были достоверными попаданиями, большое облако серого дыма поднялось в район фок-мачты германского линкора. Корабли Битти, шедшие в 3 милях впереди флагмана Джеррама, присоединились к нему. В 19.20 «Индомитебл» вновь открыл огонь по вражеским линейным крейсерам с дистанции 14 000 ярдов. Эскадра Битти получила великолепную возможность потренироваться в стрельбе, раз за разом тусклые оранжевые вспышки появлялись на борту германских кораблей, отмечая попадания. Один из немцев покинул строй с кормой, охваченной пламенем. Германские корабли вяло отстреливались. Единственным из линкоров Джеллико, получившим попадания, был «Колоссус». Его несколько раз накрывали вражеские залпы, и столбы воды обрушивались на полубак, множество осколков изрешетили борт в носовой части. В 19.16 один из немецких залпов все-таки поразил цель. В корабль капитана 1 ранга Дадли Паунда попали 3 снаряда калибром 305 мм. Два разорвались в носовой надстройке, а третий рикошетировал от броневой плиты напротив башни Q, но повреждения «Колоссуса» оказались небольшими, и всего 5 человек были ранены.