Лю Юн-нянь - Дружба, скрепленная кровью [Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.]

Так обе стороны и держали оборону: ни наступать, ни отступать не могли. Перед заходом солнца к нам прибыло подкрепление, а с сопок ударили пулеметы, прикрывая наш отход. Мы уже прошли несколько километров, а все еще слышали беспорядочную пальбу японцев на насыпи.

После разгрома японских интервентов отряд «Старика» вернулся в Благовещенск. Я стал служить в советских погранвойсках в должности командира взвода.

Вскоре демобилизовался, вернулся на родину и занялся сельским хозяйством в деревне Шэнлицунь, волости Ганьчацзы, уезда Цикэ, провинции Хэйлунцзян.

В последующие годы, когда японцы захватили Северо-Восток, мы, китайцы, словно в аду очутились, настолько тяжелой стала наша жизнь. Сколько раз я вспоминал о Советской России, о своих боевых друзьях по Красной Армии.

9 августа 1945 года Советская Армия начала наступление против японцев в Северо-Восточном Китае, а 10 августа один из передовых отрядов советских войск в количестве пятидесяти человек, направляясь из Цикэ в Суньу, прошел через нашу деревню. И, хотя он не задержался у нас, я успел заметить, что Советская Армия совсем не похожа на ту Красную Армию, что была больше двадцати лет назад. Через два дня приехали на грузовиках больше трехсот советских солдат. Я вместе с односельчанами встречал их у обочины дороги. С какой радостью размахивал я красным флажком, когда вновь увидел мою родную Красную Армию, как громко кричал по-русски: «Ура!» Красноармейцы дружески отвечали на наши приветствия.

Когда советские солдаты остановились на ночевку в нашей деревне, их офицер спросил:

— Кто-нибудь в деревне говорит по-русски?

— Я говорю, только плохо.

— А где вы выучились? — спрашивает он. — В Советском Союзе были?

Рассказал я ему коротко о том, как жил в Советской России, как воевал, а он крепко пожал мне руку и говорит:

— Дорогой товарищ, ветеран Красной Армии! Мы очень рады, что встретились здесь с тобой.

Ну, поговорили мы с ним немного, а потом он вытащил карту и давай спрашивать, как добраться до Сыбулоуцзы, где располагался японский гарнизон, как добраться до реки Суньхэ, пройдут ли машины, где можно наткнуться на противника?.. Я рассказал ему все, что знал.

На следующее утро перед выступлением солдаты подарили мне канистру с бензином. Я не брал, так они просто оставили ее в моем доме. Потом этот бензин я разделил между всеми односельчанами.

На фронт непрерывно двигались советские танки, артиллерия. На реке Суньхэ, в Сыбулоуцзы и других местах развернулись упорные бои, и японские гарнизоны через несколько дней были разбиты. Немало советских солдат погибло в этих боях; я слышал, что в бою за Сыбулоуцзы их пало несколько сот. Все это напоминало мне о китайцах, отдавших свою жизнь за победу Октябрьской революции, о дружбе советского и китайского народов — дружбе, скрепленной кровью, вечной и нерушимой.

Сейчас мне семьдесят пять лет, но я еще бодр, сам засеваю свои три му земли, у меня есть пара свиней. Вступил в сельскохозяйственный производственный кооператив. Односельчане выбрали меня председателем сельского народного комитета. Так что Бедняк Юй теперь уже далеко не бедняк.

Наш партизанский отряд был создан в апреле 1918 года, когда японские империалисты вторглись в районы Советского Дальнего Востока. В отряд вступили многие рабочие с золотых приисков, разбросанных в верховьях реки Зеи. Эти рабочие и составили основное ядро отряда. Командиром отряда был товарищ Петр Иванович. Впоследствии он погиб в одном из боев, и его заменил товарищ Люсиков. Вначале в отряде насчитывалось немногим больше двухсот человек, но уже через три месяца, в июле 1918 года, он имел до шестисот с лишним бойцов и на 75 процентов состоял из китайцев. Всех нас, и китайцев и русских, объединяло общее желание — разгромить японских оккупантов и белогвардейцев и зажить мирной счастливой жизнью.

Мы действовали в Забайкальской (ныне Читинской) и Амурской областях, в районе Бочкарево (ныне Куйбышевка-Восточная) — Чита и вели бои с белогвардейскими бандами, а также с японскими войсками, оккупировавшими эти места; не раз завязывались жаркие схватки под Магдагачи, Кокуем, Ломовской и под Зилово.

Вспоминается, как в те трудные дни мы круглый год жили в горах и лесах — и в летний зной, и в буран, и в дождь, и в трескучий мороз. Нечего было есть — питались кониной и травой; замерзали — разжигали костры и грелись возле них. И как бы нам трудно ни приходилось, мы упорно продолжали борьбу до тех пор, пока не выгнали японских оккупантов с Дальнего Востока.

Я остановлюсь на нескольких боевых эпизодах из жизни нашего отряда, сражавшегося с японскими захватчиками и белогвардейцами.

В один из октябрьских дней 1918 года, когда запасы продовольствия в отряде иссякли, мы отправились в небольшую деревушку, расположенную километрах в пятнадцати к югу от железнодорожной станции Магдагачи, чтобы занять у крестьян немного хлеба.

Добрались мы до деревушки уже к полудню. Староста деревни и крестьяне приняли партизан очень радушно и сами дали нам хлеба. Кто нес муку, кто зерно, а кто и испеченный хлеб. Детишки хватали китайских бойцов за руки и просили спеть китайскую песню.

Погрузив хлеб и поблагодарив крестьян, мы собрались в обратный путь, как вдруг из-за околицы показалась группа стариков-охотников, человек десять, с ружьями за спиной. Рядом с ними бежали собаки. Узнав, что мы пришли за хлебом, старики заговорили:

— Вот вам есть нечего. Чего же не совершите налет на вражеский эшелон с продовольствием?

— А как узнать, какой эшелон с продовольствием? — в свою очередь спрашиваем мы.

— Да вот тот, что пройдет завтра в девять утра, он и есть.

Завтра в девять? Но как управиться с такой махиной? Однако мысль эта нам очень понравилась.

А старики продолжали, словно подбадривая нас:

— На сопке, что севернее станции Тыгда, мы заготовили этак с десяток бревен. Хотели было завалить ими путь, чтобы задержать эшелон. Да потом посмотрели — людишек у нас маловато, вот и бросили эту затею. А вас вон сколько, вам это по плечу.

Выслушали партизаны стариков, и все в один голос одобрили их план, а потом повели их к своему командиру Люсикову.

Поговорил Люсиков с охотниками и подумал: «Вечно побираться у крестьян — тоже не дело». Так было решено напасть на поезд вместе с местными охотниками.

Люсиков договорился, что партизанский отряд встретится с крестьянами на следующий день ровно в 7.00 в сопках в полутора километрах восточнее железнодорожной станции Тыгда.