Коллектив авторов История - История гражданской войны в СССР. Том 1 [Подготовка Великой пролетарской революции (от начала войны до начала октября 1917 г.)]

Дело здесь было не только в недальновидной политике. Война могла вестись не на «запасах», а на непрерывно растущей военной промышленности. Но старые царские бюрократы, боясь усиления буржуазии, не хотели привлекать промышленность к снабжению армии. Более шести лет просидел генерал Сухомлинов в кресле военного министра (1909–1915 гг.), ничему не научившись в военном деле. Зато он окружил себя густой сетью шпионов германского генерального штаба. Пять лет подготовки к войне и год войны оставалась необнаруженной измена в сердце армии. Военное ведомство во главе с таким министром лишь усиливало разруху. Сухомлинова прозвали «генерал от поражений».

Только летом 1915 года, когда скверно вооруженная армия в беспорядке отступала с фронта, самодержавие решило заняться мобилизацией промышленности. 17 августа 1915 года был опубликован закон о создании особых совещаний по обороне, по перевозкам, по топливу и продовольствию. Призывая представителей буржуазии к работе по снабжению армии, Николай II говорил на торжественном открытии совещания 22 августа:

«Эта задача отныне вверена вам, господа» [40] Заседание в Зимнем дворце. Торжественное открытие особых совещаний по снабжению армии. «Русское слово» № 194, 23 августа 1915 г. .

Совещания, во главе которых стояли министры, получили широкие полномочия. Совещание по обороне подчинялось непосредственно верховной власти.

«Никакое правительственное место или лицо не могло давать ему предписаний и требовать от него отчетов» [41] Поливанов А. А. Из дневника и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. Том I, Москва, 1924 г., стр. 154–155. .

Совещанию было предоставлено право:

«Разрешать производство заготовлений всеми способами… без ограничения суммы» [42] Там же, стр. 155. .

Широкие полномочия не помогли организовать военное производство. По свидетельству генерала Маниковского, бывшего в 1915 году начальником Главного артиллерийского управления, «дело обеспечения нашей армии боевыми припасами все же не только не двинулось тем темпом, на какой рассчитывалось при его (совещании. — Ред.) образовании, а, напротив, во многих отношениях пошло хуже» [43] Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. Том II, издание 2, Москва, Госиздат, 1930 г., стр. 36. .

Несмотря на включение в состав совещания по обороне министра торговли и промышленности князя Шаховского и двух его предшественников эта «регулирующая» организация обнаружила полнейшее незнание военной промышленности и возможностей ее мобилизации. Представители крупной буржуазии в совещании использовали свое положение для получения крупных заказов и «организованной спекуляции».

«Трехдюймовая шрапнель и была первым лакомым куском, на который оскалились зубы всех шакалов» [44] Там же, стр. 32. , писал генерал Маниковский.

Так же бесплодна была деятельность других совещаний: по топливу, продовольствию и перевозкам. В этих организациях представители буржуазии и чиновники, «содействуя» обороне, обвиняли друг друга в темных делах и усердно брали взятки. Потуги регулировать потребление и производство наталкивались на прогнивший бюрократический аппарат и его бесталанных руководителей. В ноябре 1915 года министр путей сообщения А. Ф. Трепов решил бороться с надвигающимся голодом путем регулирования железнодорожного движения. По решению Совета министров на шесть дней было прекращено движение пассажирских поездов между Москвой и Петроградом с целью улучшить снабжение столицы. Но никто не позаботился организовать подвоз продуктов к Москве. Остановив пассажирское движение, правительство гоняло к столице пустые товарные вагоны. Таким же «успехом» завершились попытки наладить снабжение предприятий топливом и сырьем. Добыча угля и нефти падала, разрушенный транспорт не успевал подвозить дрова. Военная промышленность уже с начала 1915 года задыхалась от недостатка топлива. В октябре 1915 года Особое совещание по топливу приняло решение о реквизиции топливных запасов. Решение это было встречено всей буржуазией в штыки. Кстати, в самом совещании оно было принято 14 голосами против 10. В зоне Северо-западного фронта реквизицию топлива попытались провести при помощи военных властей. В ответ на эту попытку совет съездов лесной промышленности пригрозил прекратить заготовку леса.

Пока буржуазия саботировала всякий шаг, направленный к регулированию производства и потребления, а главное — доходов, министры Николая искали виновников разрухи — один в ведомстве другого. На одном из заседаний Совета министров в июне 1916 года обсуждался вопрос о неисправных поставках для армии угля, железа, продовольствия. По свидетельству Штюрмера, бывшего тогда председателем Совета министров, у министра путей сообщения Трепова произошла стычка с министром промышленности Шаховским.

— Нет достаточного количества угля на заводах, — заявил министр путей сообщения.

А уголь-де в ведении Шаховского.

— Да, у меня уголь есть, но вы не даете вагонов, — возражает Шаховской.

— Я не даю вагонов потому, что у меня военное министерство взяло все вагоны… и обратно ничего не присылает.

К этому разговору уже сам министр-председатель добавил: «Были такие пробки вагонов, что для того, чтобы двинуть пришедшие вновь вагоны, надо было скидывать с насыпи другие вагоны» [45] Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Том I, Ленинград, Госиздат, 1924 г., стр. 241. .

Словно слепые, топтались министры вокруг своих ведомств, не понимая, что происходит и как нужно бороться с разрухой. Еще труднее оказалось мобилизовать отсталое сельское хозяйство и крестьянское население в той мере, как это могли сделать передовые капиталистические страны. Товарность полукрепостнического и распыленного сельского хозяйства была в значительной степени вынужденной. Мужику нужны были деньги для уплаты помещику за аренду земли. Деньги выжимал из мужика и налоговый пресс царизма. В годы войны товарность крестьянского хозяйства резко пала. Из деревень в армию взяли наиболее работоспособную часть населения — вместе с городом около 16 миллионов человек, или 47 процентов общего числа взрослых мужчин. Один из вождей буржуазии Бубликов прямо заявил, что Россия ведет войну по преимуществу кровью своих сынов, а не накопленными или добытыми для войны капиталами. С каждым годом войны сельское хозяйство лишалось значительной части средств производства. Правительство реквизировало лошадей, мясной скот, упряжь. «Усердные» чиновники ухитрялись проводить реквизиции без значительной пользы для армии. Орловский губернатор в начале 1916 года доносил о действиях правительственных агентов, забиравших у населения молочный скот в то время, когда жирный яловый скот шёл на спекуляцию. «Они реквизировали то, что всего легче было реквизировать, — заявил на совещании по дороговизне В. Михайловский. — Запасы, которые были умело скрыты и принадлежали более сильным экономически кругам, по-видимому, никакой реквизиции не подвергались» [46] Труды совещания по экономическим вопросам, связанным с дороговизной и снабжением армии. Москва, 1915 г., стр. 261. . Разруха проявилась и в развале экономической основы царизма — полукрепостнического помещичьего землевладения. Сократилась его наиболее откровенная форма — сдача земли в аренду крестьянам. Арендная плата снизилась уже в начале войны примерно на одну треть.