Юрий Кузовков - Глобализация и спираль истории. Книга 1

По-видимому, тезаврация (т.е. припрятывание в чулок) монет в Италии настолько усилилась к правлению императора Нерона, что привела к острой нехватке монет в расчетах. Об этом свидетельствует тот факт, что в россыпях и кладах монет, найденных в Помпеях, которые были уничтожены извержением Везувия в 69 г., практически отсутствовали золотые и серебряные монеты, выпущенные за предшествовавшие 100 лет, с начала правления Августа (т.е. с 43 г. до н.э. по 69 г. н.э.), а присутствовали в основном лишь бронзовые монеты мелкого достоинства и сильно стертые серебряные монеты еще времен Римской республики. Вместе с тем, в кладах, закопанных в те же годы в Галлии, Британии и других провинциях вне Италии золотые и серебряные монеты имперского периода (после 43 г. до н.э.) по-прежнему попадались в значительных размерах ([108] pp.120-122). Это указывает на то, что в Италии не было никаких привлекательных возможностей для помещения капиталов, и люди целенаправленно собирали и изымали из обращения наименее стертые золотые и серебряные монеты имперского периода.

Нерон (54-68 гг.) пытался бороться с этой проблемой двумя путями. Во-первых, он запретил вывозить золотые и серебряные монеты из Италии ([186] p.169). Во-вторых, он уменьшил содержание серебра в денариях (до 93,5%) и уменьшил их вес, для того чтобы остановить их изъятие из обращения. Его примеру в дальнейшем последовали Траян (98-117 гг.), Пий (138-161 гг.), Марк Аврелий (161-180 гг.), Коммод (180-192 гг.) и последующие императоры, понемногу снижая процент содержания ценного металла в денариях [38] Он был уменьшен до 74% в период правления Коммода и до 45% в правление Александра Севера (222-235 гг.) . Вскоре после правления Нерона из обращения исчезли все «неиспорченные» монеты, а его денарии с уменьшенным содержанием серебра продолжали обращаться до III в., обслуживая денежное обращение. Причем, как следует из анализа английского историка Р.Дункан-Джонса, наблюдалась строгая последовательность исчезновения «неиспорченных» монет. Первыми, во второй половине I в.н.э., совсем исчезли из обращения во всех провинциях наименее стертые серебряные монеты Клавдия (41-54 гг.), Калигулы (37-41 гг.), Тиберия (14-37 гг.) и Августа (43 г. до н.э. – 14 г. н.э.). Затем, в начале II в., исчезли более стертые республиканские монеты (выпущенные до 43 г. до н.э.) и монеты Домициана (81-96 гг. н.э.) с относительно высоким содержанием серебра (98%). К концу II в. исчезли из обращения и последние «неиспорченные» монеты - Марка Антония (I в. до н.э.) ([108] pp.106, 196, 227).

Строгая очередность (менее стертые – более стертые) и быстрота исчезновения вновь выпущенных золотых и серебряных монет, в то время как монеты Римской республики находились в обращении два столетия, показывают, что капиталы не находили себе применения в экономике, и их предпочитали вкладывать в золото и серебро [39] В этой связи можно сделать любопытный побочный вывод о том, что население Римской империи прекрасно разбиралось в реальной стоимости монет. Поэтому императоры вряд ли могли получить существенный дополнительный доход от их «порчи», да и вряд ли ставили перед собой такую цель. Известно, что при оплате «испорченными» денариями Нерон соглашался на то, чтобы увеличить размер выплат на размер «порчи» (примеси неблагородного металла в монете). То есть на самом деле никто никого не обманывал, а цель «порчи» монет, очевидно, состояла в том, чтобы остановить их тезаврацию и дестабилизацию денежного обращения. . О том же свидетельствуют и такие факты, как резкое (в несколько раз) повышение цен в этот период на предметы роскоши ([186] p.170), в т.ч. золотые украшения и т.д., хотя цены на базовые товары, включая продовольствие, почти не менялись. Наконец, об этом же свидетельствует и ставка процента, которая есть не что иное, как стоимость денежного капитала. Она и так установилась на очень низком уровне в правление Августа – 4% годовых по частным и банковским ссудам (см. более подробно главу VIII). Но императоры, начиная с Августа и Тиберия, начали раздавать бесплатные кредиты – то есть, ставка по «императорскому» кредиту была снижена до 0%. Наконец, к началу III в. капитал как фактор производства полностью потерял свою стоимость: рыночная процентная ставка по кредитам, которая и так была низкой, упала еще ниже, при этом кредиты предлагают, но люди не хотят их брать ([49] с.181).

Итак, ход развития экономического кризиса в Италии: всеобщее резкое сокращение производства при нарастании дефицита одного фактора производства: рабочей силы, - и обесценении двух других факторов: земли и капитала, - показывают, что его основной причиной не могло стать ни изменение спроса, ни транспортные факторы, ни какие либо другие факторы, связанные с реализацией и потреблением товаров. Единственной основной причиной могло быть только сокращение населения Италии и нарастание дефицита рабочих рук. Возвращаясь к нашему примеру, некому стало горшки обжигать и рожь сеять, поэтому и печь для обжига, и земля с сельскохозяйственными орудиями стали никому не нужны.

В других провинциях описанные выше тенденции в то время еще себя не проявили. Наоборот, в Галлии и Испании в I-II вв. происходило увеличение производства, как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, бурное строительство городов и рост благосостояния. Доходы государства от Галлии в этот период превышали даже доходы от Египта, который считался Эльдорадо античного мира и через который шла вся морская торговля Рима с Индией. О резко возросшем благосостоянии западных провинций (Галлии, Испании и Африки) характеризует, в частности, анализ топографии кладов монет, относящихся к периоду расцвета Римской империи (с 31 г. до н.э. до 235 г. н.э.), проведенный Р.Дункан-Джонсом. Английский историк установил, что удельный вес кладов монет, найденных в указанных трех провинциях составляет почти 2/3 всех кладов, найденных на территории империи (по стоимости монет). А удельный вес Италии составляет всего лишь 7%, восточных провинций (Греция, Малая Азия, Сирия и Египет) –10% ([108] pp.254, 74). При этом, речь идет обо всем огромном количестве кладов римских монет, найденных на территории бывшей Римской империи, что исключает какую-либо случайность в приведенных цифрах. Каковы бы ни были мотивы, по которым делались клады (о чем спорят между собой историки), их размер свидетельствует о том, сколько богатства было сконцентрировано в западных провинциях в сравнении с той же Италией и с восточными провинциями в период расцвета империи.

Однако в дальнейшем развитие экономического кризиса в западных провинциях в точности повторяет то, что в I в. н.э. происходило в Италии. Во второй половине II в. прекращается экспорт вина и оливкового масла из Испании, который до этого времени достигал очень внушительных размеров [193], начинается сокращение производства в промышленности и сельском хозяйстве Галлии. Никакой безработицы при этом не возникает, наоборот, все это сопровождается дефицитом рабочей силы (о чем свидетельствует начало варварской иммиграции в III веке: варварские поселения в Галлии, заселение германцами Декуматских полей, а также резкое сокращение городов). В римской Африке экономическое процветание продлилось дольше, по-видимому, вследствие иммиграции из других провинций и расселения там ветеранов, но и там, начиная с середины III в., есть сведения о нехватке рабочей силы (см. выше). Примерно с этого же времени здесь начинается процесс постепенного угасания экономической жизни с растущей нехваткой рабочих рук. Как отмечал М.Ростовцев, крупные арендаторы в римской Африке уже во II в.I с середины спользовать поля и виноградники и снижением процентных ставок00000000000000000000000000000000000000000000000000000 начинают превращать поля и виноградники в пастбища, то есть фактически уничтожают вложенный ранее в эти земли капитал ([49] с.84). Именно этот процесс пытаются остановить за счет привлечения в Африку арендаторов и ветеранов Адриан, Септимий Север и другие императоры, понимая ценность богатых африканских земель и дохода от них для империи. В дальнейшем процесс превращения плодородных земель в полупустынные пастбища, судя по всему, продолжался, и только этим можно объяснить, что к середине V в. доход от Римской Африки составлял всего порядка 2% от дохода Египта. Совершенно очевидно, что там при этом не возникла безработица: выше приводились факты и высказывания античных авторов, свидетельствующие, наоборот, о хронической нехватке рабочих рук. Все это показывает, что, хотя сельскохозяйственное производство и ремесла (выпуск керамики) сохранялись в этих провинциях вплоть до VI века, но в течение всего этого периода происходило их постепенное «усыхание». Как уже говорилось, завоевание Африки вандалами в V веке существенно не повлияло на скорость этого процесса, о чем свидетельствует археология ([81] p.357). Окончательный крах экономики римской Африки, и самой римской Африки как цивилизации, наступил не при вандалах, а в конце VI в. (причем, очень быстро) в период массовых эпидемий и демографического кризиса 542-600 гг., и к этому краху, пишет итальянский историк А.Карандини, арабское завоевание Северной Африки в VII веке вряд ли добавило что-либо, кроме слова «Конец» ([203] p.151).