Юрий Кузовков - Глобализация и спираль истории. Книга 1

На этом апокалипсис, длившийся много столетий, закончился, и вместе с ним исчезла нация римлян, покорившая почти все известные ей в то время народы и обратившая многие эти народы в свою культуру. Во всех странах, где жили римляне и где они успели романизировать местное население, ни римлян, ни романизированного населения не осталось. Они либо бесследно исчезли, причем, не в результате массового уничтожения [103] Теория массового уничтожения римлян, как уже выше было сказано, не подтвердилась нигде, даже в Британии и Северной Африке, о чем свидетельствуют археологические раскопки и письменные источники. В отношении Британии см.: [166] pp.263-265 , а, судя по всему, в результате постепенного вымирания (в Северной Африке, Британии, в прирейнских и придунайских областях), либо их остатки ассимилировались с иммигрантами (в Галлии, Испании, Португалии, Италии, Румынии), оставив о себе память в виде романских языков. Таким образом, исполнилось предсказание святого Бенедикта, который задолго до падения Рима писал, что римляне не будут уничтожены, а на них обрушатся разнообразные бедствия, и они погибнут сами по себе ([12] с.85).

Говоря об этой последней стадии апокалипсиса, нельзя не отметить, что большую роль в сокращении населения в этот период могли сыграть эпидемии и болезни. В главе I уже говорилось об эпидемиях, пронесшихся по Европе и Средиземноморью в VI в., сравнимых по своим последствиям с «черной смертью» XIV в. Во время первой вспышки эпидемии чумы в 542 г., по свидетельству очевидцев, умерла половина населения Константинополя ([139] p.367), а таких вспышек, по данным Д.Расселла, только в течение VI в. было зарегистрировано 15 на востоке Средиземноморья ([190] p.125). Многие из них докатились и до Западной Европы. Известно о широком распространении в этот период туберкулеза и малярии, что, возможно, отчасти было связано с изменением ландшафта и климата в результате заболачивания местности. Так, первое упоминание и описание туберкулеза было дано Гиппократом около 300 г. до н.э. Причем, речь шла о настоящей эпидемии туберкулеза в Греции – примерно к этому времени там разразился демографический кризис, сопровождавшийся образованием болот. А в Риме эта болезнь приобрела массовый характер лишь через 4 столетия, во II в. н.э. (до этого о ней нет упоминаний) – опять же, в период обезлюдения Италии и образования там болотистых местностей ([190] pp.93, 101). Далее я укажу еще и на другие факторы (в экономической области), которые также, по-видимому, способствовали более широкому распространению эпидемий и болезней.

Вместе с тем, хотя эпидемии и болезни и могли оказать большое влияние на численность населения, но не стоит его преувеличивать. По мнению демографов, и судя, например, по опыту XVIII в., о котором есть достаточно точные данные, при нормальном воспроизводстве населения последствия даже самой страшной эпидемии для его численности должны быть полностью преодолены в течение 1-2 поколений ([85] p.20). Что касается раннего средневековья, то более значительный удар в результате эпидемий чумы пришелся на Византию, а не на западное Средиземноморье, поскольку эпидемии приходили с Востока. Так, по данным Д.Расселла, в VII в. - первой половине VIII в. в восточном Средиземноморье было зарегистрировано 9 эпидемий чумы, из них только 4 добрались до Италии, и лишь одна – до Марселя ([190] p.125). Тем не менее, численность населения Византии, судя по всему, быстро восстановилась: иначе ей вряд ли удалось бы выстоять против арабских нашествий, к тому же, в начале VIII в. мы не видим там, в отличие от западного Cредиземноморья, никакого крепостного права и других феодальных признаков, о которых говорилось выше ([175] p.306). Да и в Западной Европе эпидемии и болезни не смогли помешать росту численности населения в раннем средневековье в основных местах расселения франков на севере Франции, фризов во Фландрии, англосаксов в Британии, и т.д. Проблема, таким образом, в основном состояла не в этих бедствиях, а в том, что, римское население себя не воспроизводило. Массовое распространение эпидемий и болезней лишь усугубляло демографический кризис, но не было его причиной, наоборот, в случае с туберкулезом и малярией именно демографический кризис и заболачивание местности стали одной из причин их распространения. «В обществе, которое поощряет браки и отличается трудолюбием, - писал Э.Гиббон, - скоро заглаживаются потери, причиняемые случайными бедствиями моровой язвы или войны, но так как большинство римлян было обречено на безвыходную нищету и на безбрачие, то уменьшение населения было непрерывно и заметно, а мрачное воображение энтузиастов предвидело предстоящее пресечение человеческого рода» ([12] с.85).

Тот факт, что большие различия в уровнях рождаемости между разными народами сохранялись в раннем средневековье, можно иллюстрировать следующим примером. Известно, что часть бриттов (то есть нероманизированных кельтов Британии) в поздней античности переселилась в Бретань на северо-востоке Галлии, откуда и пошло название этого полуострова. Бритты очень сильно отличались от местного галло-римского населения, несмотря на то, что последнее представляло собой тех же кельтов, но романизированных, перемешавшихся с римлянами и говоривших на латинском языке. Отличие бриттов состояло не только в том, что они говорили на кельтском языке и были менее цивилизованными, чем галло-римляне, но и, в частности, в том, что у них были многодетные семьи. Причем, разница была столь существенной, что, по свидетельству летописцев, «их многолюдность приписывалась, из зложелательства, безнравственной привычке к многоженству, и, если верить рассказам, в доме каждого из этих распутных варваров жило по десяти жен и по нескольку десятков детей». Как указывал писавший об этом Э.Гиббон, обвинение в многоженстве впоследствии было опровергнуто бенедиктинскими издателями ([11] с.167). Но сам по себе этот факт является весьма примечательным, и он говорит о многом не только в отношении иммигрантов-бриттов, но и в отношении коренного населения - галло-римлян, проживавших в Бретани и рассказывавших про бриттов такие истории. Точно так же римский писатель Страбон в начале I в.н.э. писал, как о примечательном факте (упоминая его даже дважды), об исключительной способности женщин Галлии рожать и воспитывать детей ([55] IV,I,2; IV,IV,3). Оба эти факта говорят об одном и том же – о резкой разнице в количестве детей. И если в начале I в.н.э. римлян удивляла исключительная многодетность галлов, то в V-VI вв. уже романизированные галлы могли лишь удивляться и рассказывать небылицы про количество детей у своих нероманизированных сородичей.

Но времена изменились. Если в I в.н.э. правили балом римляне, а достижения и величие римлян были таковы, что галлы и другие завоеванные народы стремились воспринять римскую культуру, то к V-VI вв. не осталось и следа от былых достижений римлян, да и балом правили уже не они. Теперь уже римские нравы вызывали все бóльшую критику. Например, Сальвиан (V в.) обличал продажность и распутство римлян, сравнивая их с высокими моральными качествами и сексуальной порядочностью германцев ([195] pp.344-346). Выше уже отмечалось, что очень многие авторы того времени обличали принятую у римлян практику избавления от новорожденных и их бездетность или малодетность. Вероятно, можно составить такой же большой список тех, кто, так же как Сальвиан, обличал сексуальную распущенность и свободные нравы римлян в поздней античности – раннем средневековье [104] святой Августин, святой Джером, Иоанн Златоуст и т.д. . И здесь мы подходим к еще одной загадке темных веков. Известно, что в течение раннего средневековья в странах Западной Европы был принят целый ряд канонических (церковных) законов, имевших ярко выраженный анти-сексуальный характер. Эти законы не только относили к тяжким преступлениям те действия, которые ранее преступлениями вообще не считались, например, гомосексуализм, супружеская измена, аборт, сожительство между родственниками (инцест), но и вводили строгие ограничения на секс между супругами. Как указывает английский историк Д.Брандидж, каноническими законами запрещались любые виды секса между супругами, кроме традиционного, причем совершенного в «миссионерской» позиции, запрещался секс в период менструации, беременности и лактации, в течение приблизительно 2 месяцев в году в связи с рождественскими праздниками и 40 дней во время весеннего поста, а также в отдельные дни недели и даже в день свадьбы ([73] III, pp.197-200). Католическим священникам было запрещено вообще с кем-либо вступать в половую связь, были введены строгие правила относительно одежды, какую позволительно было одевать женщинам, были запрещены любые изображения человеческого тела и любые «неподобающие» описания в письменных источниках.