Александр Шевякин - 8 ступеней к разгрому советской державы

Но вернемся к нашему "герою". Для любого номенклатурщика мало занять должность, нужно еще и устоять, если не навсегда, то по крайней мере до тех пор, пока не будут выполнены все основные задачи. Поэтому следующей его задачей было "удержаться в седле" до окончания выполнения задания. А для этого нужно было сыграть свою роль так, чтобы никто и не заподозрил его в злом умысле. И эти свои актерские способности он, с помощью статистов, широко использовал: он играл перед разными слоями общества и отдельными людьми сразу несколько ролей. И до последнего часа его никто не мог раскусить, наоборот, ему же еще и помогали дурачить остальных те, кто были одурачены им прежде: "Чем сильнее его критиковали "демократы", тем больше запутывались лидеры коммунистов, им даже казалось, что Горбачев с ними, что, защищая Горбачева, они защищают страну. И в этом была трагедия и коммунистов, и нашего народа.

Горбачев же в это время, извиваясь как угорь, продолжал свою предательскую политику, разрушая КПСС и делая вид, что он уступает только под сильным давлением "демократов"" [65. № 96. С. З].

Работал он как с применением отвлекающих действий, так и принимая решения двойного неоднозначного характера, — пример: антиалкогольная кампания. Заранее зная, как топорно срабатывает система партаппарата: лоб разобьет, но обязательно доведет любое решение до абсурда, можно было не опасаться за негативный результат для себя лично.

Знала или нет партийная верхушка в принципе об опасностях резких переходов, подобных "эпохе Горбачева"? Приближенные к ней утверждают, что да: "В статьях К. У. Черненко в "Коммунисте" в 1981–1983 годах (…) стала исподволь, но настойчиво проводиться мысль о необходимости разграничения функций партийных и государственно-хозяйственных органов, о недопустимости подмены, дублирования первыми вторых. И т. д. и т. п. Мысль эта приобретала дополнительную, как нам казалось, актуальность и в связи с политическим кризисом в Польше" [50. С.96].

Горбачеву же эта мысль пришлась не по вкусу. Напомним, речь идет о 1984-м — начале 1985-го гг. Оказывается, "что в свое время Ю. В. Андропов предлагал поставить этот вопрос в практическую плоскость, и пришлось ему возражать, спорить с ним. "Ведь, у нас, товарищи, — сказал он, обращаясь к нам, — нет механизма, обеспечивающего самодвижение экономики (…). В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам — у нас все развалится… (Интересный прогноз, не правда ли, в свете последующих событий?) (…) В этом случае польский вариант нам обеспечен". Вот так…

Как оказалось, эти рассуждения будущего инициатора политической реформы в СССР, приведшей по сути дела к отделению и отстранению КПСС от командно-руководящей роли в государственно-хозяйственной жизни страны, не были случайными" [50. С.97].

Заняв первое место в главном партийном штабе страны, М. С. Горбачев энергично устремился вперед. "Первое время личность Михаила Сергеевича вызывала восхищение. (…) Работа — до часу, двух ночи, а когда готовились какие-нибудь документы (…), он ложился спать в четвертом часу утра, а вставал всегда в семь-восемь. Туалет, бассейн, завтрак. Где-то в 9.15-9.30 выезжает на работу в Кремль. Машина — "ЗИЛ". Он садится на заднее правое сиденье и — рабочий день начался. Тут же, в машине, он что-то пишет, читает, делает пометки. (…) Михаил Сергеевич просит меня с кем-то соединить. Я заказываю абонента с переднего аппарата, Горбачев берет трубку и поднимает к потолку стеклянную перегородку, отгораживая свой салон от нас. За сравнительно короткий путь до работы он успевает переговорить с тремя-четырьмя людьми. Пока поднимается до подъезда в кабинет, на ходу кому-то что-то поручает, советует, обещает — ни секунды передышки" [43. С.208].

Действительно, ни секунды передышки. М. Горбачеву, скажем так, было труднее, чем кому бы то ни было, потому что приходилось осуществлять тонкую, не дававшую права на ошибку, роль двурушника: с одной стороны, он был Генсеком партии, но партии уже им преданной, с другой стороны — руководителем вылезающего из небытия подполья. То, в чем сторонние наблюдатели и непосредственные участники видели лишь самую худшую сторону номенклатурных игр (интриги, подсиживание, сдачу своих чужим и т. д.), на самом деле в конце концов обернулось предательством. С виду, если разбираться сиюминутно, все объяснимо, какие-то действия адекватны все время ухудшающейся ситуации, какие-то — нет. Но по существу велось глобальное планомерное разрушение. К задачам постоянного характера относился постоянный зондаж общественного мнения по типу запрос — ответ.

Отсюда его знаменитый вопрос: "Процесс пошел?" Здесь имелось в виду, насколько необратимыми стали преобразования разрушительного характера? Ведь стратегической, перспективной задачей было еще и сделать развал гарантированным и после того, как Горбачевых выведут из контура управления.

Другой из наиглавнейших задач Горбачева была помощь тем из демократов, кто так или иначе оказался под угрозой разоблачения. Назовем условно такую задачу "Пожарная машина". Он сам не должен сокрушать вся и все на своем пути, он должен инициировать и далее не мешать процессам разрушения. Этот прием называется управлением без прямого вмешательства. Он находится в самом фокусе внимания прессы и наблюдателей, и его особая активность на таком поприще сразу же может быть верно идентифицирована.

Громить могут и другие, а он — один, и нужно поберечься. Другое дело, что люди из его лагеря легко могут себя обнаружить, их могут подвергнуть наказанию, и вот тогда-то должен появиться М. С. Горбачев и спасти своих, нанеся удар по противнику. Он всесторонне оберегал агентов влияния, продвинутых в "мозговые центры" [6.16. С.41].

Задача М. С. Горбачева в сфере управления заключалась в том, чтобы имитировать деятельность в русле правильно выбранного курса на перестройку, но если суммировать все оправдания М. С. Горбачева, то можно свести к такого рода заявлениям: "Вот-де появились перегибы, отклонения, но я тут ни при чем, а все побочные явления скоро сами собой пройдут, потерпите — увидите".

Отмечается, что особое искусство М. С. Горбачева проявлялось в принятии половинчатых решений, так что это шло на пользу разрушителей.

Особенно его прижимали в кризисных ситуациях, но М. С. умел держать оборону и увиливать при желании. Так было, например, во время кризиса в Тбилиси в начале апреля 1989 г.: "Первый заместитель председателя Совета Министров Грузии Г. Д. Мгеладзе свидетельствует, что поздно вечером в кабинете первого секретаря ЦК Д. И. Патиашвили обсуждалась политическая ситуация в Тбилиси. В обсуждении принимал участие второй секретарь ЦК Б. В. Никольский, который "сказал, что Москва пока не дает разрешения на арест лидеров экстремистов, несмотря на то, что мы неоднократно посылали свои предложения, но нам говорят, что скоро будет Закон". Еще вечером 7 апреля в телеграмме, отправленной в Москву и подписанной Патиашвили, в числе различных мер предлагалось: "Незамедлительно привлечь к уголовной и административной ответственности экстремистов, которые выступают с антисоветскими, антисоциалистическими, антипартийными лозунгами и призывами. Правовые основания для этого имеются".