Савелий Ямщиков - Спасенная красота (рассказы о реставрации памятников искусства)

Любимая работа всегда приносит человеку счастье. Нужно только уметь радоваться не одним результатам, но и самому процессу труда, каким бы тяжелым он ни был. Тогда смысл человеческой деятельности становится закономерным и реально ощутимым.

Обычно люди представляют себе реставраторов склонившимися над старинными экспонатами в тихой музейной атмосфере специальных мастерских. Но «кабинетная» часть труда реставраторов знаменует лишь завершение долгого пути возвращения шедевров древней живописи из глубины веков в современность. С большинством восстанавливаемых памятников мы знакомимся за много лет до того, как они попадают на рабочий стол. Встречи происходят там, где многие века назад рождались эти произведения искусства.

Для меня поездки в древнерусские города по отбору памятников на реставрацию стали главным содержанием профессии, источником познания ее сокровенных тайн. Именно здесь, в богатых запасниках и открытых фондах местных музеев, когда осматриваешь древние произведения на месте их создания, в окружении предметов — свидетелей художественной жизни далекого прошлого, лучше всего прослеживаются истоки творчества старых живописцев. И еще потому я жду с нетерпением каждую такую поездку, что меня неизменно волнует предстоящее знакомство с неизвестным доселе древнерусским городом.

Старинные русские города обладают особой притягательной силой. Снова и снова готов я возвращаться в безмятежно спокойный, располагающий к размышлениям Суздаль, в самом воздухе которого словно разлита тишина, а каждая архитектурная постройка пронизана тонким лирическим настроением — основой творчества суздальских мастеров. Сколько бы раз не приходилось мне приезжать на остров Кижи, всегда захватывает дух при виде бесконечно знакомого кружева серебристых главок деревянных северных строений. Незабываемы цвета старого Пскова — удивительного и неповторимого в своей красоте города северо-западной Руси. Для меня сказочными были дни и месяцы пребывания в монастырском городке Кириллове; никогда не забудется работа во дворцах и палатах Ростова Великого; фантастическим видением возникают в памяти дивные фрески Дионисия со стен Ферапонтова монастыря, затерявшегося среди озер и лесов земли Вологодской. И над всеми воспоминаниями, связанными с заповедными уголками России, неизменно встает образ Новгорода, древнего северного города на берегах Волхова-реки. Здесь, в «Господине Великом Новгороде», как называл русский народ столицу вольнолюбивого княжества, состоялось мое первое знакомство с прошлым России, произошло символическое посвящение в святая святых старого искусства, в тайны творчества замечательных мастеров нашей земли.

* * *

Лето в том году выдалось не по-северному жарким. Прозрачно-голубое небо без единого облачка, щедрое и совсем неназойливое солнце надолго стали неотъемлемой принадлежностью новгородского пейзажа. Белые и розовые стены старых городских построек насквозь пропитались солнечным теплом. Добротно выложенные массивные башни и бойницы новгородского кремля казались легкими, воздушными, словно написанными на светло-синем фоне плавными движениями невидимой кисти. По вечерам с широких кремлевских галерей часами можно было любоваться бескрайними лугами, затопленными водой, смотреть, как последние лучи заходящего солнца скользят по куполам затерявшихся вдали архитектурных сооружений. В такие вечера особенно остро ощущалась извечность новгородской красоты и мы думали, что нельзя найти во всем мире силу, которая смогла бы разрушить ее. Но память безжалостна, и вторгается она в наши мысли без предупреждения, не позволяя забывать ни о чем.

Нашлись варвары, разрушившие почти все замечательные творения новгородских мастеров. Фашистские бомбардировщики выполнили приказ высшего командования об уничтожении памятников культуры на территории северо-западного фронта как «не имеющих художественного значения». Один самолет прилетел даже на далекий ильменский островок Липну, и там он на бреющем полете разрушил храм XIII века, украшенный редчайшими фресками работы новгородских художников.

Немыми свидетелями вандализма и варварства стояли обугленные колонны, продырявленные снарядами стены, развороченные фундаменты всемирно известных шедевров новгородской архитектуры, когда в город вступили советские войска. 29 месяцев оккупации, безжалостного уничтожения и разрушения. Сорок жилых домов, сохранившихся из двух с половиной тысяч, и пятьдесят жителей — вот что застали в Новгороде воины-освободители 20 января 1944 года. Даже у самых мужественных опустились бы руки при встрече с городом-руиной, буквально втоптанным в землю машиной войны. Первый раз за многовековую историю такая страшная беда пришла в Новгород, впервые новгородцам потребовалось начинать строительство сначала. Но то, что сделали люди за несколько послевоенных лет, не укладывается в рамки даже многозначительного слова «возрождение». Подвиг на ниве восстановления Новгорода не менее велик, чем геройские действия солдат, принесших городу свободу. Через десять месяцев после освобождения тысячи новгородцев вернулись в заново построенные и восстановленные дома, дети, как обычно, пошли в школы, а 2 ноября 1944 года состоялось торжественное открытие памятника «Тысячелетие России», который немцы совсем недавно разобрали на части и готовили к отправке в Германию.

И в то жаркое лето 1959 года наша бригада реставраторов приехала в Новгород, чтобы продолжить ликвидацию последствий хозяйничания захватчиков, не пощадивших культурных реликвий русского народа. В городе ничто уже не напоминало про страшные времена, и рассказы очевидцев казались нам невероятными воспоминаниями об очень давних событиях. Дыхание войны мы ощутили на себе, когда увидели в запасниках Новгородского музея изуродованный иконостас Софийского собора. Живопись и снаряды. Хрупкие, беззащитные создания человеческого гения и орудия массового уничтожения. Сквозные дыры, зиявшие на древних досках, «раненые» линии и осыпавшиеся краски, разбитые композиции еще раз напомнили нам, что такое война и как страшны ее следы.

Наши реставраторы трудились в Новгороде с особым старанием, не прекращая работу даже по ночам. Город готовился к 1100-летнему юбилею, и София должна была выглядеть празднично в эти торжественные дни. Золотой купол, пробитый бомбами, немецкие солдаты и офицеры разобрали и вывезли. Новгород без купола центрального собора не мог жить, как человек не может жить без сердца. Несколько лет мастера-позолотчики вместе с верхолазами работали на лесах Софийского собора, и золотое сердце новгородского кремля забилось вновь. Руки людские способны залечить самые тяжелые раны. Восстановили они и казавшийся безнадежно погибшим иконостас Софийского собора. Пробитые огромными осколками снарядов иконы потребовали от реставраторов колоссального умения, беззаветной преданности и любви к своему делу. Все живописные памятники удалось отреставрировать к юбилейным торжествам. И только один маленький осколок, попавший в самое сердце юного воина Дмитрия, изображенного русским художником XVI века, мы оставили как красноречивое обвинение против всеразрушающего вандализма, как символ стойкости и мужества Новгорода.