Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Также настораживало и укрепление османской власти на морских просторах. Подобно Хубилаю в Китае, турки создали свой флот, чтобы бороться с вражескими крепостями на морских побережьях. Примером является Константинополь, при взятии которого в 1453 году султан Мехмед блокировал все подступы к нему с моря большими галерами и сотнями более мелких судов. После этого гигантский галерный флот турки использовали в различных военных операциях на Черном море, в южном направлении для нападения на Сирию и Египет, а также в бесчисленных стычках с венецианским флотом за контроль над Эгейскими островами, Родосом, Критом и Кипром. Если в начале XVI века рост морского могущества османов сдерживали венецианские, генуэзские и габсбургские корабли, то к середине века мусульманский флот вовсю барражировал вдоль всего побережья Северной Африки, совершая рейды в порты Италии, Испании и Балеарских островов. В конце концов туркам удалось в 1570–1571 годах захватить Кипр, несмотря на свое поражение в битве при Лепанто {8} 8 См. [550, р. 1892-1919; 145, vol. 2, р. 91811; 1057, р. 112И]; а также комментарии в [489]. .

Османская империя, безусловно, представляла собой больше чем просто военную машину. Османы, правящая элита завоевателей (как маньчжуры в Китае), утвердили единую официальную веру, культуру и язык на территории, превышающей владения Римской империи и охватывающей множество народов. Еще задолго до XVI века мусульманский мир в своем развитии — как в культурном, так и техническом — значительно опережал Европу. Мусульманские города отличались масштабностью. Они были хорошо освещены и снабжены системой канализации. Некоторые города уже обзавелись собственными университетами, библиотеками и поражающими воображение мечетями. Мусульманский мир главенствовал в таких областях науки и техники, как математика, картография, медицина, обработка металлов, производство пушек, строительство маяков, выращивание лошадей и многих других. Османская система набора будущих янычар из числа молодых христиан с Балкан в итоге позволила создать особые однородные и преданные военные подразделения. Терпимость к другим нациям позволила привлечь на службу к султану немало талантливых греков, евреев и язычников. К примеру, при осаде Константинополя главным литейщиком пушек у Мехмета был венгр. В годы успешного правления Сулеймана I сильная бюрократическая система управляла 14 млн. подданных. Для сравнения: в ту пору в испанских владениях проживало 5 млн., а в английских — 2,5 млн. человек. В период своего расцвета Константинополь был больше любого другого города в Европе. К началу XVII века в нем насчитывалось более 500 тыс. жителей.

И все же турки-османы тоже были вынуждены остановиться, развернуться внутрь себя и тем самым лишиться притязаний на мировое господство, хотя это стало ясно только столетие спустя — после подобного же отказа империи Мин от расширения своего присутствия. Можно также предположить, что это было естественным следствием ранних успехов турок. Османская армия, несмотря на свою отличную организацию и систему управления, возможно, была бы способна удерживать столь обширные границы, но вряд ли могла двигаться дальше без серьезных человеческих и денежных потерь. Османский империализм, в отличие от испанского, голландского, а позже и английского, не принес особых экономических выгод. Во второй половине XVI века империя демонстрировала все признаки чрезмерного расширения. Ее огромная армия стояла в центре Европы, флот, который достаточно дорого обходился казне, активно действовал на просторах Средиземноморья. Кроме того, турецкие войска присутствовали в Северной Африке, на Эгейских островах, на Кипре и в Красном море. К тому же Крым постоянно требовалось укреплять, чтобы сдерживать все возрастающие силы русской армии. Даже на ближневосточных границах было не все спокойно. Всему виной губительный религиозный раскол, случившийся в мусульманском мире после того, как шииты в Ираке, а затем и в Персии выступили против доминирования практик и учения суннитов. Временами это очень было похоже на религиозное противостояние, которое в то время переживала Германия, и султан мог сохранить свое господство, только силой подавив диссидентские выступления шиитов. Однако Аббас Великий, правивший в то время шиитской Персией, был готов войти в альянс с Европой, чтобы дать отпор османам, подобно тому как Франция сдружилась с «неверными» турками в борьбе против Священной Римской империи. При таком количестве противников для сохранения темпов своего расширения Османской империи нужен был яркий лидер, но начиная с 1566 года друг за другом сменилось тринадцать султанов, ничем не проявивших себя за время своего правления.

Тем не менее нельзя сказать, что внешние враги и личные недостатки правителей являлись единственной причиной происходившего. На государственную систему, как и в Китае в эпоху империи Мин, все больше негативно влияла чрезмерная централизация, деспотизм и сугубо ортодоксальное отношение к инициативам, инакомыслию и коммерции. Недалекий султан мог парализовать жизнь и развитие всей Османской империи, чего, к примеру, не случилось бы в Европе при слабоумном Папе или главе Священной Римской империи. В условиях отсутствия четких директив сверху бюрократы на всех уровнях становились еще более консервативными и всеми силами душили любые инициативы и новации. Прекращение с 1550 года территориальной экспансии, а значит, и получения военной добычи вкупе с ростом цен заставило недовольных янычар заняться внутренними грабежами. Торговцы и дельцы (в большинстве своем иностранцы), которых ранее всеми силами зазывали в империю, теперь оказались обложены грабительскими налогами. Нередкими стали и случаи прямой конфискации имущества. Непомерно высокие сборы нарушили торговлю, города обезлюдели. Но, возможно, хуже всех пришлось крестьянам, чьи земли и запасы зачастую становились целью грабительских налетов солдат. По мере ухудшения ситуации гражданские чиновники также начали грабить население, вымогая деньги и конфискуя товары. Военные расходы и потеря контроля над азиатскими торговыми путями вследствие противостояния с Персией подстегнули правителей империи искать новые источники доходов, что, в свою очередь, наделило огромной властью нечистых на руку откупщиков налогов {9} 9 См. [642, р. 17611; 243, особ. р. 103ff; 218, р. 215-234; 430, vol. 1, pt. 1, р. 273ff; pt. 2, р. 1-37]. См. также [606, ch. 10-13]. .

В определенной мере жесткий ответ на выступления шиитов повлек за собой ужесточение отношения государства к любым формам свободомыслия. Печатные издания попали под запрет, так как могли способствовать распространению опасных идей. Экономические походы оставались на примитивном уровне: был разрешен импорт товаров с Запада, но запрещен экспорт из страны; гильдии ремесленников получали всяческую поддержку в своем стремлении контролировать рост и техническое развитие местных производителей-«капиталистов»; ужесточилась критика торговцев со стороны религиозных деятелей. Из-за пренебрежительного отношения ко всему европейскому турки отказались взять на вооружение новые методы профилактики эпидемий, что повлекло за собой пагубные последствия для населения. В одном из действительно поразительных припадков обскурантизма отряд янычар разгромил в 1580 году государственную обсерваторию, утверждая, что она стала причиной распространения чумы {10} 10 См. [642, р. 182]. . Армия стала оплотом консервативной политики. Янычары, видя, что европейцы постоянно занимаются обновлением своего вооружения, возрастающую мощь которого верные войска султана время от времени могли ощутить и на себе, тем не менее весьма вяло занимались модернизацией собственного оружия. Турки не торопились менять свои неповоротливые пушки на легкие чугунные. После поражения при Лепанто они не начали строить более крупные суда, как у европейцев. На юге османскому флоту было просто приказано оставаться в более безопасных водах Красного моря и Персидского залива, отказываясь, таким образом, от строительства океанских судов по португальскому образцу. Возможно, у османов были на то причины технического характера, но культурный и технологический консерватизм также сыграл здесь не последнюю роль (в свою очередь, берберские пираты быстро перешли на фрегаты).