Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Даже тем политическим группировкам и лицам, занятым стратегическим планированием, которых больше интересовали международные отношения, а не социальные вопросы или борьба за победу на выборах, сложившаяся на международной арене после 1919 года ситуация не предлагала иного выбора, кроме как сохранять бдительность и избегать участия в вооруженных конфликтах. Как только война закончилась, доминионы принялись настаивать на пересмотре их статуса. Когда же это было сделано путем принятия Декларации Бальфура (1926) и Вестминстерского статута (1931), они фактически превратились в независимые государства, которые при желании могли формировать свой собственный внешнеполитический курс. Ни одно из них не желало участвовать в урегулировании европейских проблем, а некоторые из них — Эйре [54] Официальное название Ирландской республики с 1937 по 1949 г. — Примеч. пер. , Южно-Африканская Республика, Канада — в принципе не склонны были вступать в какую-либо борьбу. Если Великобритания хотела сохранить имперский имидж страны, ей следовало участвовать только в тех конфликтах, в которых ее поддерживали доминионы, и даже когда в связи с возросшей угрозой со стороны Германии, Италии и Японии такая политика сепаратизма пошла на спад, в Лондоне осознавали, насколько сильно внеевропейское влияние на принимаемые в стране внешнеполитические решения {667} 667 См. [963; 896, ch. 23 (Ovendale R.); 577]. . В сугубо военном отношении все еще большое значение имели имперские действия Великобритании в Индии, Ираке, Египте, Палестине и прочих горячих точках, где были задействованы армия и ВВС страны. На протяжении межвоенного периода армия Великобритании выполняла задачи, более характерные для викторианской эпохи: угроза России в отношении Индии расценивалась как угроза стратегического характера (пусть и несколько абстрактная), и задачей номер один было сохранение спокойствия в обществе {668} 668 Лучший источник: [122, особ. ch. 1,4]. . Наконец, эту имперскую составляющую британской военно-политической стратегии значительно усиливали навязчивая идея королевского флота направить «главные силы в Сингапур» и обеспокоенность Уайтхолла проблемой защиты отдаленных уязвимых территорий от агрессии со стороны Японии {669} 669 См. [896, ch. 23 (Meyers R. British Imperial Interests and the Policy of Appeasement; Louis W. R. The Road to Singapore: British Imperialism in the Far East, 1932–1942); 839; 1027; 1097]. . В действительности политика британского «двуликого Януса» насчитывала уже несколько веков, но в сложившейся ситуации больше всего пугал тот факт, что промышленная база страны была значительно ослаблена. Выпуск промышленной продукции в Великобритании в 1920-е годы ощутимо сократился, отчасти в связи с возвращением, причем очень широким, к золотому стандарту. Хотя страна находилась не в столь отчаянном положении, как Германия и США, мировой экономический кризис после 1929 года потряс ослабленную британскую экономику до самого основания. Текстильное производство, которое, как и прежде, составляло 40% британского экспорта, сократилось на две трети, поставки угля, составлявшие 10% экспорта, уменьшились на 1/5, кризис сильно ударил по судостроительной промышленности, объем производства которой упал до 7% от довоенных показателей, производство стали с 1929 по 1932 год снизилось на 45%, а производство чугуна — на 53%. Международная торговля замерла, зато сформировались валютные блоки, в связи с чем доля Великобритании в мировом торговом обороте продолжала сокращаться: с 14,5% (1913) до 10,75% (1929) и 9,8% (1937). Более того, поступления от невидимых статей дохода, таких как грузоперевозки, страхование и зарубежные инвестиции, которые более века прикрывали очевидный торговый дефицит, теперь оказались на это неспособны, и к концу 1930-х годов Великобритания использовала исключительно собственный капитал. Последствия кризиса 1931 года, которые привели к развалу лейбористского правительства и отказу от использования золотого стандарта, заставили политиков признать экономическую уязвимость страны {670} 670 См. [687, ch. 10]. Подробнее о политических последствиях см. [991; 1181; 67, ch. 5; 4311 .

Безусловно, опасения лидеров в некоторой степени были преувеличены. К 1934 году экономика постепенно начинала восстанавливаться. В то время как старые устоявшиеся отрасли промышленности на севере переживали не лучшие времена, новые (авиационная промышленность, автомобилестроение, нефтехимия, производство электротоваров) активно развивались {671} 671 О процессе восстановления экономики и новых отраслях см. [1063; 17]. . Торговля в рамках «стерлингового блока» обеспечила британским экспортерам определенную поддержку. Снижение цен на продовольствие и сырье также было на руку британскому потребителю. Но подобных полумер было недостаточно для британского казначейства, обеспокоенного затруднениями в кредитовании за рубежом и продолжающимися атаками на фунт стерлингов. С его позиции приоритетом для страны должна была стать «жизнь по средствам», для чего следовало проводить взвешенную финансовую политику, сохраняя налоги на низком уровне и контролируя госрасходы. Даже когда Маньчжурский кризис заставил правительство в 1932 году отменить знаменитое «правило десяти лет» [55] Директива, принятая после 1919 года, по которой армия должна оценивать свои запросы исходя из предположения, что ей не придется участвовать в большой войне в ближайшие десять лет. , казначейство тут же настояло на том, чтобы «это не стало оправданием увеличения военных расходов без соотнесения их с очень серьезной текущей финансовой и экономической ситуацией» {672} 672 [595, р. 99]. Подробнее см. [991, ch. 3–4]; см. также [872; 431, ch. 4]. .

В условиях такого внутриполитического и экономического давления Великобритания в первой половине 1930-х годов, как и Франция, активно сокращала свои расходы на оборону, тогда как диктаторские государства, наоборот, их увеличивали. Только в 1936 году, после нескольких лет существования в условиях «дефицита средств на оборону» и двойного шока от открытой кампании по перевооружению, запущенной Гитлером, а также после Абиссинского кризиса, британцы начали тратить более значительные средства на вооруженные силы, что привело к существенному росту военных расходов, но и тогда по итогам года они составили лишь треть от итальянских или четверть от германских. Даже на этом этапе казначейство контролировало беспокоившее политиков общественное мнение внутри страны, которое мешало проведению полномасштабного перевооружения, начавшегося в итоге лишь в кризисном 1938 году. Однако задолго до этого армия начала заявлять о невозможности полноценной защиты «наших торговых, территориальных и жизненно важных интересов в условиях одновременной угрозы со стороны Германии, Италии и Японии» и склонять правительство к необходимости «сократить количество потенциальных противников и получить поддержку потенциальных союзников» {673} 673 [595, р. 120–121]. . Другими словами, необходимо было проведение внешней политики умиротворения, чтобы защитить экономически ослабленную, стратегически разбросанную империю от угроз на Дальнем Востоке, в Средиземноморье и в самой Европе. Ни на одном их театров военных действий за пределами острова британская армия не чувствовала себя достаточно уверенной, и этот мрачный факт еще больше усугубляло опасно стремительное наращивание мощи люфтваффе, что впервые делало жителей островного государства уязвимыми для противника {674} 674 См. [108; 1204, особ. pt. 2]. .