Олег Будницкий - Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.)

«Никого не должен сдерживать тот факт, что не существует "общей научной теории" терроризма, — пишет один из крупнейших современных исследователей терроризма У.Лакер. — Общая теория a priori невозможна, потому что у этого феномена чересчур много различных причин и проявлений» [3] The Terrorism Reader: A Historical Anthology / Ed. By Walter Laqueur. Temple University Press. Philadelphia, 1983. . Лакер справедливо отмечает, что терроризм — это очень сложный феномен, по-разному проявляющийся в различных странах в зависимости от их культурных традиций, социальной структуры и многих других факторов, которые весьма затрудняют попытки дать общее определение терроризма [4] Laqueur W. Interpretations of Terrorism — Fact, Fiction and Political Science / / Journal of Contemporary History. 1977 January. P. 3. Лакер даже высказал мысль, что художественная литература может дать больше для понимания феномена терроризма, нежели политология / / Ibid. P. 15—16. .

Российские исследователи В.В.Витюк и С.А.Эфиров полагают, что выработать общую дефиницию терроризма вполне возможно, если «соблюсти несколько элементарных логических условий». Во-первых, надо четко различать употребление понятия «терроризм» в прямом и переносном смысле. В данном случае Витюк и Эфиров имеют в виду жонглирование такими словосочетаниями, как «экономический террор», «информационный террор» и т.п. Во-вторых, необходимо различать терроризм от других «форм и методов вооруженного насилия, террористический характер которых сам по себе не доказан». В-третьих, «определение терроризма должно быть принципиально полным», включая признаки, объединяющие его с другими формами насильственных действий, но главное — те «специфические характеристики, которые отделяют террористическое насилие от нетеррористического». В — четвертых, «надо учитывать, что действия, составляющие специфику именно терроризма, в рамках других форм вооруженного насилия носят частный или вспомогательный характер» [5] Витюк В. В., Эфиров С. А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М, 1987. С. 222—223. . К примеру, добавим от себя немножко исторической конкретики к политологическим построениям Витюка и Эфирова, выстрел П.Г.Каховского в генерала М.А.Милорадовича 14 декабря 1825 года, носил «вспомогательный» характер в рамках вооруженного восстания. Еще более характерны в данном случае планы осуществления цареубийства (А.И.Якубович) именно в момент восстания.

Приведя ряд определений терроризма: «Терроризм есть мотивированное насилие с политическими целями» (Б.Крозье, Великобритания); «Терроризм — это систематическое запугивание правительств, кругов населения и целых народов путем единичного или многократного применения насилия для достижения политических, идеологических или социально-революционных целей и устремлений» (Г.Дэникер, Швейцария) терроризм — это «угроза использования или использование насилия для достижения политической пели [6] Так в тексте — К. посредством страха, принуждения или запугивания» (сборник под ред. И.Александера (США) «Терроризм: теория и практика» [7] Terrorism: Theory and Practice. Boulder, 1979. P. 4. Сходную дефиницию предлагают М.Одесский и Д.Фельдман: «Террор» — способ управления социумом посредством превентивного устрашения» // Одесский М., Фельдман Д. Указ,соч. С. 8. ) и сочтя их, с одной стороны отражающими некоторые сущностные черты терроризма, а с другой — чересчур широкими и формальными, что позволяет распространить их на другие формы вооруженной борьбы, Витюк и Эфиров предлагают свою дефиницию терроризма [8] Витюк В.В., Эфиров С.А. Указ. соч. С. 224—225. .

« Терроризм , — пишут они, — это политическая тактика, связанная с использованием и выдвижением на первый план тех форм вооруженной борьбы, которые определяются как террористические акты. »

Террористические акты, которые ранее сводились к убийствам «отдельных высокопоставленных лиц», в современных условиях могут носить гірорму [9] Так в тексте — К. угона самолетов, захвата заложников, поджогов предприятий и офисов и т.д., но объединяет их с терроризмом прежних времен то, что «главной угрозой со стороны террористов остается угроза жизни и безопасности людей». Террористические акты направлены также на нагнетание атмосферы страха в обществе и, разумеется, они должны быть политически мотивированы. Для нагнетания страха террористы могут применять действия, которые не угрожают людям непосредственно — например, поджоги или взрывы магазинов, штаб-квартир политических партий в нерабочее время, издание манифестов и прокламаций угрожающего характера и т.п. [10] Там же. С. 225-227.

Нетрудно заметить, что дефиниция, предлагаемая Витюком и Эфировым, также не носит универсального характера и привязана прежде всего к терроризму 1970—1980-х годов на Западе. Достаточно приложить ее к «дезорганизаторской» деятельности землевольцев 1870-х годов, рассматривавших террор прежде всего как орудие самозащиты и мести и становится очевидным, что современная политологическая терминология «не срабатывает» применительно ко многим конкретно-историческим ситуациям.

По-видимому, дать некое всеобщее определение терроризма весьма затруднительно (если вообще возможно), хотя очевидно, что его неотъемлемыми чертами действительно являются угроза жизни и безопасности людей и политическая мотивировка применения насильственных действий. Терроризм, с одной стороны, явление универсальное, по крайней мере для Европы и Северной Америки, начиная со второй половины XIX века, то обостряющееся, то исчезающее на десятилетия, с другой — возникновение и деятельность террористических организаций в разных странах были обусловлены конкретно-историческими причинами и имели весьма различные последствия.

Среди историков и политологов нет единства мнений по этому вопросу. « Как современники и свидетели террористических актов во всех уголках мира , — пишет американский историк Н.Неймарк, — мы можем оценить гипнотизирующее воздействие терроризма на Российское государство. Структура террористических нападений, реакция публики и властей и типология поведения преступников не изменились сколь-нибудь существенно » [11] Naimark N. Terrorism and the Fall of Imperial Russia // Terrorism and Political Violence. Vol. 2. № 2. Summer 1990. P. 172. . Иного и, на наш взгляд, более близкого к истине мнения, придерживается У.Лакер. « Сопоставлять народовольцев 1870-х... с бандой Баадера-Майнхоф было бы напрасной тратой времени , — справедливо пишет он, — однако сравнительное изучение групп «городской герильи» в Латинской Америке или сопоставление националистических террористических групп в прошлом и настоящем, таких, как ИРА, баскская ЭТА и, возможно... хорватских усташей, представляло бы определенный интерес » [12] Laqueur W. Interpretations... P. 13. .