Фриц Гаузе - Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города

Массовыми грузами были зерно и лес. Зерно торговец был обязан лично покупать на рынке, предварительная закупка у ворот или в сельской местности была запрещена. Перед вывозом приведённый к присяге работник должен был взвесить и проверить зерно. Вывоз дров был запрещён. Торговля велась особыми сортами дерева, досками, корабельной обшивкой, древесиной для изготовления бочек (клёпкой), тарным материалом и брусом. Типичным прусским товаром являлся тисс, из которого изготовлялись луки знаменитых английских лучников. Лес перед вывозом проверяли на длину и вес приведённые к присяге бракёры и отмечали бракёрским знаком его стоимостные характеристики. Важное место занимал и вывоз поташа. Его хранили на городском зольном складе, проверялся он бракёрами поташа. Кнайпхофу принадлежало исключительное право его контроля во всех землях Ордена. Это занятие являлось важной статьёй доходов, так как торговцы были обязаны платить за знак качества — он имел форму медвежьей лапы и выжигался на бочках — немалый налог.　

В Литву вывозились соль, сукно, сельдь и пресноводная рыба, пользовавшаяся спросом во время постов. Прусские города обладали «виттой» {28} 28 Витта (Vitte, Witte, от швед, vitte: берег, оконечность) — сначала береговой временный стан рыбаков на время ловли сельди; постепенно превращались в постоянные поселения. Старейшие витты принадлежали Ганзе и находились на шведском полуострове Скония (Шонен), принадлежавшем в то время Дании. в датской провинции Шонен, бывшей в то время центром лова сельди. Это было обнесённое забором место с приспособлениями для выгрузки, очистки и соления сельди, с сарайчиками, складскими помещениями, мастерскими и церковью. Надсмотр осуществлялся управляющим с полномочиями судьи. На эту должность шесть прусских ганзейских городов попеременно запрашивали одного из членов муниципалитета на несколько лет. В 1389 году этот важный пост занимал Арнд фон Герфорден, в 1402 — 1404 годах Конрад Маршайде, в 1417 — 1422 годах Раймер Бюлант. Все трое были членами альтштадтского муниципалитета, являлись также бургомистрами и представляли свой город в сословном собрании. Гохмейстер назначил Герфордена также адмиралом кораблей, сопровождавших в 1398 году прусский флот с мирной миссией во Фландрию.　

Из всех трёх городов Кёнигсберга лишь Альтштадт являлся членом Ганзы, позднее ими стали также Кнайпхоф и Лёбенихт. Самым могущественным прусским ганзейским городом был Данциг. После потери Орденом этого города, Западной Пруссии и Эрмландии в результате Второго Торнского мира Кёнигсберг оставался единственным прусским ганзейским городом; тем самым его соперничество с Данцигом вышло за чисто экономические рамки. В Кёнигсберге отныне находилась резиденция гохмейстера, он являлся столицей государства. Это способствовало развитию торговли, так как гохмейстер, разумеется, отдавал предпочтение городу, в котором находилась его резиденция; в особенности это касалось торговли с Литвой. Здесь Кёнигсберг мог использовать своё расположение, так как находился примерно в середине внутреннего водного пути, ведшего из Данцига в Кауэн через Фришгаф, Прегель, Дайме, Куршский залив и реку Мемель. Вопрос о том, обязаны ли данцигцы при транзите своих товаров в Литву или обратно перегружать или продавать эти товары в Кёнигсберге, всегда вызывал споры, но отныне гохмейстер в этом споре стоял на стороне Кёнигсберга. С другой стороны, ситуация после 1466 года означала большую зависимость от земельных правителей. Хотя Кёнигсберг и оставался членом Ганзы, однако постепенно стал действовать согласно воле гохмейстера, а не руководствоваться постановлениями ганзейских собраний. Характерным примером служит так называемый сессионный спор, где разгорелись словопрения о местах городских депутатов на ганзейских собраниях, но особенно вокруг вопроса, кто занимает более высокое положение — Кёнигсберг или Данциг. К таким вопросам относились в ту пору очень щепетильно. Дошло до того, что гохмейстер запрещал городу участвовать в ганзейских собраниях, а если и разрешал, то наказывал муниципальным представителям, чтобы они объясняли на месте, что они якобы в первую очередь подчиняются гохмейстеру и не могут предпринимать ничего такого, что могло бы быть направлено против него. Сессионный спор был разрешён после почти столетнего продолжения в 1540 году таким образом, что Данциг и Кёнигсберг ежедневно должны были меняться местами. В последний раз Кёнигсберг направил своих представителей на ганзейское собрание в 1579 году. Город никогда официально не выходил из Ганзы. Его членство постепенно прекратилось.

Нам известно, что кёнигсбергские купцы торговали на суше и на море. Остаётся спросить, появлялись ли в средние века купцы из других мест в Кёнигсберге? Указом 1394 года им было разрешено пребывание в городе лишь в летние месяцы, с начала и до конца навигации. Чужие, называемые ещё гостями, не должны были оседать в городе. Торговля гостей между собой была запрещена, на торговлю чужих с горожанами налагались всякого рода ограничения. Запрещены были мелкая торговля и складирование на зиму не распроданных летом товаров. Весь порядок торговли был организован таким образом, чтобы дать кёнигсбергским купцам как можно больше заработать на посредничестве между импортёром и потребителем.　

В ⅩⅥ и ⅩⅦ веках в кёнигсбергской торговле господствовали голландцы и англичане. Однако голландский торговый актив уходит своими корнями ещё во времена Ордена. В 1522 году голландские корабли доставляли зерно из Кёнигсберга в Данию. В то же самое время в мелкой торговле, в особенности на ярмарках, заметной стала конкуренция шотландцев. Ещё раньше голландцев и англичан появились в Кёнигсберге купцы из Нюрнберга. В ⅩⅤ веке они вели оживлённую торговлю с Пруссией, эта торговля поощрялась гохмейстером, но наталкивалась на противодействие со стороны городов. На городских собраниях того времени часто обсуждался вопрос, давать ли нюрнбержцам право на посещение городских торговых заведений и рынков, на ввоз москатели и пряностей и на обретение гражданских прав. Хорошими временами для нюрнбергского экспорта в Пруссию были десятилетия, в которые франконец Альбрехт Бранденбург-Ансбахский был в Пруссии гохмейстером и затем герцогом.　

Права складирования, по которому все идущие через город товары на некоторое время должны были выставляться на продажу, в Кёнигсберге никогда не существовало, несмотря на то, что город его часто домогался.　

Важнейшей отраслью, в которой были заняты горожане, после торговли было пивоварение. В грамотах нет упоминания о праве пивоварения, и мы не знаем, когда и скольким домам такое право было пожаловано. В кёнигсбергском «Постановлении о пользовании колодцами» от 1400 года в Альтштадте отдельно фигурировали пивоварни, торговые заведения, ларьки и доходные дома. Право пивоварения было привязано к определённому земельному участку и только вместе с ним могло быть продано или оставлено в наследство, причём род занятий владельца не играл при этом никакой роли. Пиво, в процессе варения которого дрожжи оседали на дно чана, не считалось товаром вкусовой промышленности, а относилось к продуктам питания. Каждый, имевший на это лицензию, варил пиво дома. Кто не мог или не желал варить его сам, мог скооперироваться с другим горожанином, и последний мог варить пиво и для первого. Он мог также поручить это дело пивовару, изготовлявшему пиво специально для торговых судов, который за вознаграждение делал эту работу вместе со своими людьми. Состояние чанов, качество и цена пива контролировались членами муниципалитета. Каждый, кто на это имел лицензию, мог раз в две недели варить пиво для себя и на продажу. Клиентами их были горожане, у которых не было права на изготовление пива, городские и сельские пивные, юнкерхофы и гемайнгартены. Ввоз чужого пива разрешался лишь для собственного потребления. В отличие от других городов, пиво, изготавливаемое в замке, видимо, не конкурировало с пивом горожан. Жалобы горожан на продажу пива из замка отсутствуют. В то время было принято присваивать пиву всевозможные шутливые названия. Кёнигсбергское пиво называлось «Кислая (недовольная) служанка». Данные о числе домов с лицензией на производство пива имеются лишь из более поздних времён. В 1700 году в Кёнигсберге работало 250 пивоварен: 120 в Альтштадте, 85 в Лёбенихте, 45 в Кнайпхофе. В процентном отношении наибольшее количество приходилось на маленький Лёбенихт.